броситься. Если нет, то ударит хвостом. Лучше бы я выглядел поаппетитнее — от удара хвостом уклониться очень трудно'. Мантикор сделал пару шагов вперед, переступив через труп оленя, и припал к земле. «Бросится», облегченно вздохнул сэр Алан, готовясь принять зверя на пику. Только в последний миг он вспомнил, что мантикор всегда наскакивает с места, не давая жертве возможности приготовиться.
Сухо треснуло ломающееся древко пики — советник попытался сбить удар так, как если бы его ударили копьем. Лавора не удержал равновесия, и отлетел в сторону, рухнув на землю как куль с тряпьем. Смертоносное жало, пробивающее, по слухам, кирасу принципия, не задело его, но радости в этом было мало — в руках у сэра Алана остался только короткий деревянный обломок.
Советник перевернулся со спины на живот, и понял, что ему пришел конец. Мантикор, которого силой удара его собственного хвоста развернуло к Лаворе боком, утробно заурчал, неторопливо повернулся и ленивыми шагами направился к сэру Алану. 'Вот теперь будет жрать', вспыхнула где-то на границе сознания мысль. Вспыхнула и пропала. Инстинктивно советник попытался отползти назад. Мантикор довольно взрыкнул. Впоследствии Лавора готов был поклясться, что на морде твари отразились удовлетворение и злорадство.
Судорожно всхлипнув, сэр Алан запустил в морду мантикора обломком пики. Деревяшка ударила зверюгу в плече, даже не оцарапав кожу, но тот недовольно — мол, не сопротивляйся — мявкнул и прибавил шаг. Глаза зверя светились недобрым зеленовато-красным огнем, завораживая и лишая воли. Лавора, на чистом упорстве, отползал от мантикора, все так же лежа спиной на земле, и отчаянно шаря вокруг, в поисках того, чем еще можно швырнуть в этот приближающийся кошмар. Про меч и кинжал на поясе он даже не вспомнил.
Внезапно рука наткнулась на что-то мягкое. Лавора инстинктивно сжал это «нечто», и запустил в мантикора. Нечто, которое оказалось всего-навсего беретом сэра Алана, ударило животное прямо в морду, и тут случилось чудо — иначе это не назовешь.
Больше всего это напоминало то, как если бы мантикора хлопнули по морде старым пыльным мешком, и вся пыль на ней и осела. Вот только была она золотой.
Позолоченная морда зверя приняла озадаченное выражение. Он сел и начал тереть глаза и нос передними лапами, отчаянно при этом чихая, напрочь забыв, что только что он собирался перекусить одним из самых влиятельных дворян герцогства Айко.
Оцепенение, владевшее сэром Аланом до этого, мигом прошло. Вскочив на ноги, он извлек из ножен меч, и ринулся к ошарашенному, ничего вокруг не замечающему мантикору. Перехватив оружие за рукоять двумя руками, Лавора прянул к зверю и с размаху вонзил клинок в нижнюю челюсть чудовища. Тот взревел, взмахнул лапами, взметнулся в воздух, в невероятном прыжке и рухнул наземь. Тело его дернулось несколько раз и затихло, и лишь хвост метался разъяренной змеей, тщетно пытаясь поразить убийцу. Меч пробил мантикору нёбо и вошел в мозг, намертво застряв в теле.
Сэр Алан, которого зверь отбросил далеко в сторону легким касательным движением лапы, вскочил на ноги, и выхватил из ножен кинжал. Постояв с оружием наизготовку несколько мгновений, и поняв наконец, что его жизни больше ничего не угрожает, первый советник истерически хихикнул, убрал кинжал обратно в ножны и, тяжело привалившись к дереву, сполз на землю.
— Жар-птица, говорите? — пробормотал он, трясущимися руками пытаясь открыть флягу с вином, — Х-ха!
Зараз Лавора осилил около половины фляги. Наконец мандраж прошел, и советником овладело усталое оцепенение — у него не было даже сил пошевелиться. Он провел прислонившись к дереву около четверти часа, пока относительно не пришел в себя.
Поднявшись Лавора подошел к мертвому мантикору, поднял свой берет и водрузил на голову. В этот миг ветви деревьев расступились, и из чащобы выехала леди Нархи, ведущая в поводу его Шмеля.
— Сэр Алан, вы живы? — спросила Катарина.
— А что, есть основания предполагать обратное? — вопросом на вопрос ответил Лавора.
— Я отстала от остальных, заблудилась, а тут ваш конь, — сбивчиво начала объяснять фрейлина, спешиваясь, — Один, без всадника. Я перепугалась за вас.
Благородная Нархи подошла к сэру Алану вплотную, и взглянула на него снизу вверх.
— Какой необычный у вас цвет глаз… — задумчиво произнесла она, — Я раньше и не замечала этого.
— Родился таким, — буркнул советник, — А как вы меня разыскали?
— Сама не знаю, — пожала плечами Катарина, — Сказала вашему коню, чтобы отвел меня к хозяину, а он понял.
— Шмель у меня умница, — улыбнулся советник, — Что ж ты, поганец, сбежал?
Конь выразительно покосился на тушу мантикора, и смущенно стукнул передним копытом землю.
— Ой, а что это? — поразилась леди Нархи.
— Мантикор, — нехотя ответил Лавора.
— И… вы его сразили? Насмерть?
— Как видите, — пожал плечами сэр Алан, — Мертвее найти будет трудно.
Катарина задумчиво перевела взгляд с туши мантикора на Лавору, вновь приблизилась вплотную, практически прижимаясь к нему всем телом, и провела указательным пальчиком ему по груди.
— А вы, выходит, герой, а? — интонация явно говорила о том, что сейчас благородному Лаворе придется доказывать, что мужчины не только мечами махать умеют.
— Выходит, что так, — сэр Алан склонился к миниатюрной Катарине, решив, что агент она там Тайры, или не агент, но нечеловечески привлекательна.
И в этот момент на сцене появились новые действующие лица, в виде злых донельзя герцога, второго советника, барона Микуса и в высшей степени смущенного сэра Гая Пимену.
— Ну, и где этот ваш секач, я спрашиваю?!! — раздраженно поинтересовался Арин Легор Айко у своего лесничего, — Да меня жена опять засмеет!!!
— Сам ничего не могу понять, государь, — оправдывался сэр Гай, — Вся дичь как сквозь землю провалилась.
Сэр Алан и леди Катарина отпрянули друг от друга.
— А, благородный Лавора, благородная Нархи, вот вы где, — обратил внимание на первого советника и фрейлину герцог, — Ну хоть вы-то что ни-будь добыли?
— В некотором роде, государь, — ответил сэр Алан, указывая в сторону туши мантикора, — Хотя есть это не рекомендую.
— Что там у вас? — сэр Элвин Аэсто, барон Микуса, пожилой уже мужчина, давно передавший все интриги и управление баронством в руки сына, и появляющийся в свете только в таких вот торжественных случаях как большая охота, подошел к туше и присвистнул, — Ничего себе… Да еще мечем!!! Лавора, примите мои извинения — я всегда считал, что вы слабак и ничтожество, но теперь вижу, что глубоко заблуждался.
— Да что там такое? — заволновался герцог.
— Вы не поверите, Ваше Сиятельство, — торжественно ответил барон, — Это надо видеть лично.
Герцог, Тайра и сэр Гай спешились и подошли к сэру Элвину. Повисла мертвая тишина.
— Я глазам своим не верю, — наконец произнес сэр Гай, — Матерого мантикора, да еще мечем…
— Ну, что делать? — пожал плечами сэр Алан, — Пика сломалась, пришлось так вот…
— Да уж, — задумчиво произнес сэр Рэндом, — Теперь понятно, куда все зверье подевалось.
— Сэр Гай, немедленно приведите егерей, — распорядился Арин III, — Пускай тотчас доставят добычу благородного Лаворы в лагерь. И если повредят — лично шкуры с них поспускаю. Такой трофей бывает раз в сотню лет, если не реже!
— А удачное предзнаменование, — заметил Микуса, — Вы не находите, государь?
— Более чем! — герцог был возбужден так, будто бы именно он недавно дрался с мантикором, — Сэр Алан, вы признанный герой сегодняшнего дня. Я прикажу сложить балладу о вашем подвиге и исполнить на всех площадях всех городов нашего герцогства.
— Благодарю за честь, Ваше Сиятельство, — Лавора поклонился Арину III.
— Леди Катарина, а вы…
— Я, увы, подъехала позже, государь, — вздохнула фрейлина, — Чудовище уже лежало бездыханным
