снова упал…
Громыхнуло, острые как бритва осколки прошелестели по стенам…
Ничего…
Араб поднял голову, включил фонарик — и столкнулся с полным безумной муки взглядом умирающего афганца, первого из тех, кого они попластовали в этом проклятом кяризе. Он не мог подняться — но он был еще жив. И он смотрел на Араба — а Араб смотрел на него…
И тут Сашку вывернуло — тяжело, мутно, одной желчью, он стоял на коленях, и его буквально трясло, выворачивая наизнанку. Никогда до этого с ним такого не было, ни в учебке, никогда. Да и не могло быть. Ведь когда ты стреляешь — это выглядит как какая-то игра — автомат трепещет в руках — и фигурки вдали падают одна за другой. Азартная игра, не более.
Здесь же — это была уже не игра…
— Командир…
Бес первым понял состояние Араба…
— Давай, в середину колонны. Отдохни…
Наскоро обыскали афганцев. Нашли один неповрежденный туристический фонарь, питающийся керосином, три фляжки с керосином и все забрали. Заминировали тела, использовав две гранаты — гранат было мало, а у этих — не было. Потом пошли дальше…
Феттерляйн остановился. Резко, так что идущий за ним Томбс ткнулся в него, вовремя не остановившись…
Впереди что-то было. Он этого не видел — но впереди точно что-то было.
Томбс коснулся плеча командира, тот поймал его руку, пальцем по тыльной стороне ладони отстучал приказ — ждать здесь. Они здесь были не первый раз и могли использовать такую форму общения. Томбс все понял, достал веревку, привязал к поясу командира — если он нарвется, те кто останется позади, смогут его вытащить. По веревку можно также бесшумно подавать сигналы. Потом Феттерляйн осторожно двинулся вперед…
Через несколько метров он понял, что привлекло его внимание.
Запах… Запах крови и опорожненных кишечников. Обычный запах смерти…
Через пару десятков метров он наткнулся на первое тело — вовремя увидел что-то на полу кяриза и остановился. Обыскивать не стал — могло быть заминировано. И фонарик чтобы осмотреться тоже не рискнул включить — не исключено, что тот кто это сделал, оставил арьергард, и он только и ждет вспышки света, чтобы открыть огонь.
И тут…
Он не понял, что произошло. Показалось, что какая-то волна прокатилась по земле, что-то накатило — и враз отступило. Ни грохота, ничего. Просто наверху что-то произошло…
Бесовщина какая то…
Он нащупал веревку, дернул три раза — условный сигнал 'ко мне'.
Томбс и остальные через минуту появились — они шли быстро, зная что по этому пути прошел командир и путь безопасен. Феттерляйн поймал руку Томбса, нарисовал знак вопроса — 'что происходит?'. Томбс стукнул в ответ командира пальцем по ладони один раз — 'не знаю'…
И впрямь… бесовщина…
Ядерное взрывное устройство взорвалось, как это и было задумано британцами на высоте примерно в триста метров над земной поверхностью. Очищающее ядерное пламя лизнуло раскаленным языком горы, превращая в пепел всех, кто там воевал — и правых и виноватых, и своих и чужих. Но ракета, потерявшая управление взорвалась не совсем там, где это было нужно, она отклонилась от траектории и взорвалась дальше, горные хребты приняли на себя часть удара, ослабив его. Но все равно — удар был силен, те, кто находился в этот момент на земле, погибли все. Те же, кто находился в пещерах, в кяризах, прикрытые толщей каменной земли — не пострадали, они даже не поняли сразу, что происходит…
— За нами идут…
Араб вздрогнул
— Откуда ты знаешь?
— Знаю…
Бесяра… Дай Бог, чтобы чутье твое тебя на этот раз подвело…
— Идем дальше.
Пройдя пятьдесят метров, не больше они наткнулись на развилку, за ней — еще одна — ведущий с гор тоннель превращался в поливочную систему, выстроенную поколениями безвестных мастеров. Это были даже не кяризы, узкие и низкие — скорее это были настоящие пещеры причудливой конфигурации, перетекающие одна в другую — только Аллах знал, сколько сил было затрачено, чтобы сделать такое. Над ними была зеленка…
За нами идут…
— Минируем проходы. Используем всю взрывчатку, какая есть. Готовимся к обороне.
10 августа 1996 года
Пограничная зона
Восьмая особая войсковая группа, Туркестанское региональное командование
— Северный ветер, прошу повторить!
— Геолог-четыре, угроза радиационного заражения местности! Приказываю отходить от границы не менее чем на двадцать километров! Повторяю — приказываю отходить не менее чем на двадцать километров! Новая точка: два-зеро-зеро…
— Принял, отход от границы, удаление двадцать, новую точку принял.
Балуев заковыристо выругался — совсем в штабе поохеревали. Ему подумалось, что это учения в обстановке максимально приближенной к боевой. Еще только 'угрозы радиационного поражения личного состава' не хватало.
— Авангарду возвращаться, группе готовиться к выдвижению!
Группа и в самом деле не была готова к действиям в условиях радиационного заражения местности, у них даже ОЗК[29] не было. При локальных конфликтах ядерное оружие не применяют…
— Господин полковник, майор Седых телефонирует, там афганец… начальник таможенного поста… просится с нашими. Говорит, ему голову отрубят, если он останется.
— Начальник таможенного поста… на усмотрение майора Седых.
— Понял.
Через некоторое время два бронетранспортера и бронированная машина прошли мост, возвращаясь на землю Туркестана. Среди серо-желтой пустынной формы сидевших на броне бойцов Русской армии выделялась черная безрукавка начальника таможенного поста Керима…
10 августа 1996 года
Северный Туркестан, воздушное пространство
Борт 170/0, воздушный командный центр пятой тяжелобомбардировочной эскадры
— Господин генерал-полковник, Дворец Гномов запрашивает данные. Вызов по коду «Пламя»…
Черт… Не ответить нельзя…
