Кирилл Партыка
ЧАС, КОГДА ПРИДЕТ ЗУЕВ
Может быть, тот лес — душа твоя,
Может быть, тот лес — любовь моя,
Или, может быть, когда умрем,
Мы в тот лес направимся вдвоем.
Каннибализм — крайняя форма агрессивных действий… предельное выражение несправедливости…
Пролог
…Он прошел в больничное отделение, не снимая пальто. Дежурная медсестра сердито глянула на него, но, узнав, улыбнулась.
— Петр Яковлевич в ординаторской.
Врач, склонившийся над историями болезни, повернул голову навстречу посетителю, встал. Они обменялись рукопожатием.
— Как она?
— Без изменений. По-прежнему в коме. Делаем все, что в наших силах.
— Послушайте, — сказал он, усаживаясь в кресло. — Я плачу приличные деньги. И имею право знать перспективы.
— Имеете, — согласился врач. Он присел напротив.
— Что с ней происходит? Не стесняйтесь, можете рассчитывать на любую сумму.
— При чем тут деньги?! — поморщился врач.
— Я имею в виду любые, самые дорогие препараты, любые средства. Без ограничений.
Врач потер лоб.
— Средства… Надо знать, от чего.
— А вы до сих пор не знаете? Интересно.
— Хорошо, — сказал врач, помолчав. — Давайте назовем вещи своими именами. Что у нее в анамнезе? Острая интоксикация и реакция на это внутренних органов. Сердце, печень… Ну, вы понимаете. Слава богу, что успели вовремя, лечение было эффективным…
— И что? — нетерпеливо перебил он.
— Сейчас она фактически здорова.
— И при этом в коме?
— Да. И мы не можем понять причину.
— А то, что с ней сотворили те ублюдки, вы в расчет не берете?
— От тех последствий она давно оправилась. В физическом смысле.
— Ей нужен психиатр?
— Сперва ее нужно вывести из комы. А потом решать остальные проблемы. И они не в моей компетенции.
— Послушайте, доктор, — сказал он. — У вас ведь должны быть какие-то соображения. Мне важно, что вы думаете. Лучшего специалиста я вряд ли найду. Я должен знать всё. Не беспокойтесь, при любом исходе я не стану ловить вас на слове.
Врач снова умолк, потом налил в стакан минералки.
— Хотите?
Он отрицательно качнул головой. Врач сделал несколько глотков.
— С точки зрения медицины, я ничего нового вам сообщить не могу. У нее нормальный пульс, давление, дыхание. По показателям она просто спит.
— Спит?!
— Но разбудить ее невозможно. Поэтому мы говорим о коме. Хоть, в сущности, комой в полном смысле это не является.
— И чем же это является? Летаргия?
Врач пожал плечами.
— Нет, не летаргия. Другая симптоматика. Но, если вы так настаиваете… Могу предложить метафору. Я бы сказал — ее душа… как бы отлучилась из тела, не покинув его насовсем. Вы верите в существование души?
— Это не важно. По-вашему, душа вернется?
Врач усмехнулся.
— Да, вопрос… Он, скорее, по части небесной канцелярии.
Он тоже скривил подобие улыбки.
— Там, к сожалению, у меня своих каналов нет. Так что, доктор, на вас вся надежда…
Его прервали на полуслове. В ординаторскую сунулась сестра.
— Петр Яковлевич!
— Я занят.
— Извините, но…
— Что?
— Больной… нет в палате.
— Какой больной? — спросил врач, вставая.
Но они оба сразу догадались, о ком идет речь. …После получасовой суматошной беготни врач сказал охрипшим голосом.
— Простите, но я обязан вызвать милицию.
— Послушайте, — начал он. — Вы знаете, чем это может для вас обернуться?!
— Не пугайте, — раздраженно отмахнулся врач, отбросив непоколебимую вежливость.
— Как это могло произойти?! Она не способна передвигаться, и ее никто не похищал, мы только что убедились! Я полагал, что в оплату лечения входит безопасность пациента.
— Входит! И что вы от меня хотите? Да, у нас не дешевые услуги. Но, в данном случае, не разделяю ваших претензий. Персонал действовал строго в соответствии с правилами. …По вызову явились двое в штатском. Он узнал одного и поморщился. Хоть причины для недовольства не было никакой. Именно этот опер поймал тех, кого он ненавидел сейчас больше всего на свете. Она, несмотря на свое состояние, даже оживлялась при его имени. Капитан Сергей Репин. Ну, посмотрим, как он отличится на этот раз…
Впрочем, он понимал, почему злится на опера. Просто Репин не походил на тех, с кем привык иметь дело он. Хмурый, иногда попахивающий перегаром, непочтительный и… упертый, как баран. Он лез в чужую жизнь, куда ему, простому менту, хода не было. Он не соблюдал пиетета, общепринятых неписаных правил, ему вообще, кажется, на все было наплевать.
Рослый капитан поманил его. Он поморщился, но подошел, не подавая руки.
— Слушаю.
— Это я вас слушаю. Вы видели ее, когда пришли сюда?
— Я уже все объяснил вашему коллеге. Как я понял, вы ни к чему так и не пришли?
— Не пришли, — кивнул Репин. — Пока. Но мы постараемся. У меня к вам другой разговор.
— Я позвоню адвокату.
— Зачем? Это не допрос.
