страшные дни — у Морта несварение желудка».
Проклятие!
Воорт продолжает читать: «Специальный телерепортаж о танцевальном фестивале Джэкоба Пиллоу по тринадцатому каналу сегодня вечером. Не могу дождаться!!!»
Он говорит, закрывая тетрадь:
— Ничего.
— Жалко.
Мики делает взмах воображаемой битой, намекая, что, может быть, найдем ответ на бейсбольном поле. Но когда они прощаются и идут назад по темному коридору, Воорт чувствует, как дрожь в затылке становится сильнее, он ощущает крушение надежд, которое преобразует разъяренную энергию в некую рациональную и, возможно, полезную идею. «Еще не время уходить».
— Что с тобой? — спрашивает Мики, когда они выходят на улицу.
Воорт не отвечает — боится, что слова отвлекут его. Он переходит улицу, плюхается на обочину и внимательно смотрит на дом Эстель Мур. Мики возвращается из машины с полотенцем, расстилает его на обочине, чтобы не запачкать брюки.
— Ладно, проверим минуту за минутой, — тихо говорит он. — Мы подъезжаем к дому…
— Ставим машину, идем… черт!
Теперь Воорт видит если не ответ, то предвестие плохого. Сердце колотится, когда он хватает сотовый. На сей раз Хейзел дает ответ получше.
— Компьютерная группа! О, Воорт! Простите, я не у себя. Другие детективы дают мне сейчас поручения.
Он говорит, чтобы Хейзел не волновалась, но работа крайне срочная.
— Мне нужен от вас доступ к рапортам Службы спасения. Копии каждого вызова с Семьдесят восьмой. Срочный звонок в участок в этот день шесть лет назад.
— Все звонки?
— Schnell!
Пока они в мучениях ждут, звонит Сантини и говорит, что Ральф Либ из Грейт-Нека находится в отпуске в Эквадоре. Еще он сообщает ту же информацию о Халле, что и Камилла. И теперь Воорт знает, что в работе на Сантини можно положиться.
Воорт меряет шагами улицу. Три минуты, пять…
В надежде, что ошибается, он говорит Мики:
— Номер на крылечке — я его с трудом разобрал.
Спустя десять минут гудит трубка и Хейзел победно сообщает:
— В компьютерной группе получены вызовы по девятьсот одиннадцать после дела Зоровича. Они на экране моего монитора.
Воорт держит свой журнал и читает Хейзел адрес первой квартиры, которую он посетил шесть лет назад в этот же день. Это адрес Анны Бойл.
— Свайдлер, восемьсот девяносто пять, девять-эй. Есть?
— Именно так на моем экране.
— Гаррис, сорок пять. Одиннадцать-эй.
— Точно.
— Брюс, восемьсот одиннадцать. Три-и.
— Вы имеете в виду «ди», я правильно поняла? — с надеждой спрашивает Хейзел.
— Разве не «и»? — Гигантской волной подкатывает тошнота.
— «Ди» — дог, дантист, доллар.
Отключившись, Воорт говорит:
— Я пошел не в ту квартиру. — У него перехватывает дыхание. — Я нашел просчет.
Длинная, мучительная пауза. Затем Мики говорит:
— Да, ты сделал просчет, но это не означает, что он имеет отношение к делу. «Ди» звучит по телефону как «и». Всякий мог ошибиться.
Но оба знают, что полицейским положено дважды проверять адреса в случае ложных вызовов. Никогда не следует оставлять сомнительный звонок без проверки, чтобы избежать именно такой глупой ошибки. И Воорт мчится к дому Эстель Мур, словно скорость может повернуть время вспять, нажимает теперь другую кнопку и думает: «Этот вызов не был ложный, но, может, он и не имеет отношения к делу».
Квартира 3-D не отвечает, и вот он возвращается к пожилой даме, звонит и звонит, а когда они уже наверху, Эстель Мур стоит в коридоре. Время ускоряется и тянется одновременно. У Воорта все идет быстро, а вот у других — еле движется.
— Что-то не так? — спрашивает Эстель Мур.
Воорт уже достаточно спокоен и спрашивает имя соседа, отсутствующего жильца из 3-D.
— Ахмед Гиза живет здесь уже года четыре. Очень милый молодой марокканец, плотник. Иногда приносит мне тайскую еду.
— А до него? Кто жил рядом с вами шесть лет назад?
— Да жил один бедолага, — говорит Эстель Мур и качает головой при мучительном воспоминании. — Я так переживала за него. — Она мрачнеет на глазах из-за волнующих воспоминаний.
— Как его звали?
— Бедняжка, бедняжка Уэнделл Най. С ним случилось такое…
ГЛАВА 8
Уэнделл Най однажды поработит и ужаснет город, купит полуавтоматический пистолет в частном оружейном магазине, будет изучать яды, читать о взрывчатых веществах и запоминать карты с целью отхода. Но все это произойдет потом — а сейчас он ждет, когда установится тишина в классе, где перед ним тридцать два мрачных лица. Жалюзи опущены. Иногда, вот как сейчас, ему по душе темнота.
— Кто я? — спрашивает Уэнделл.
Стон доносится из первого ряда, поскольку работает магнитофон и щелкает слайд-проектор. В тусклом свете возникает снятая Уэнделлом крупная фотография грязного, размытого дождем поля. Одни лужи. Борозды. И кое-где талый снег.
«Меня предупредили, что я умру именно здесь в ужасных мучениях».
Слово «умру», конечно, вызывает интерес у его старшеклассников. Тишина нарастает, поскольку ученики поумнее не в силах удержаться от попытки разгадать очередную немую тайну мистера Ная.
Теперь снимок океана — зеленого, вздувшегося, с белыми шапками пены.
«Мне удалось убежать из этой грязи, но теперь я могу утонуть».
— Вы моряк? — спрашивает девушка из первого ряда.
— Кукла дурная, — говорит ее сосед. — Зачем показывать поле, если он моряк?
— Потому что он дурак, — выкрикивает высокий парень сзади, где сидят умники, и класс взрывается смехом. Хохот вздымается волнами, цунами издевательств. Уэнделл только улыбается.
«Идеально, — думает будущий убийца. — Иде-аль-но».
Теперь на экране яркий блеск звезд — белых и сияющих, страшно далеких.
«Боюсь перевернуться», — звучит голос из магнитофона.
Най с куриными мозгами. Глупый Най. Учитель гражданского права и истории Уэнделл Най, который не может вести нормальные уроки, как другие преподаватели. Нет, именно он должен загрузить свои классы историями и тайнами, которые творит дома, углубившись полночью в письменные работы, после того как объехал пять районов и наснимал фото с немыслимых ракурсов. Поэтому его ученики никогда и не уверены в том, на что смотрят в кадре.
Настоящий, а не магнитофонный Най бросает детям вызов:
— Это в самом деле продвинутый класс? Или я забрел сюда случайно?
