сотрудника безопасности. Бальцерский отры­вается от протокола. Стефаняк продолжает:

— Теперь, Махура, я хотел спросить вас еще вот о чем — разве господин Редер имеет прачеч­ную? Садитесь и отвечайте спокойно: это у госпо­дина Редера такой красивый почерк, которым написано на галстуке место переброски агента через границу?

Глава тринадцатая Камера агента Махуры и вилла полковника Редера

Адольф Махура безвольно и растерянно са­дится на стул. Перо Бальцерского быстро сколь­зит по страницам протокола, когда агент Гелена говорит:

— Да, я вижу, что нет смысла запираться, вы все уже знаете и без меня...

Агент «ОДТ-738» получает тут же, в кабинете, ужин, после которого — он сам удивлен тому — становится только слушателем. Стефаняк анали­зирует жизнь Махуры.

— Разве тебе плохо было в пароходстве, па­рень? А? Ведь у тебя тут мать, братья... Кому же ты служил? Господину Редеру! Ну и что? Госпо­дин Редер не любит упускать тех тысяч марок, ко­торые проходят через его руки. Он купил себе виллу под Мюнхеном, а ты? Ты имел десять ма­рок в день во время обучения шпионажу, а теперь у тебя только тюремная камера... Да, да, оказали тебе услугу твои берлинские приятели! Можешь теперь поблагодарить их за то, что они оставили тебя в дураках...

В душе агента Махуры растет ненависть. За со­бачий грош его послали на верную смерть! Ему давали пфенниги, а сами загребали тысячи марок! Нет, он не может опровергнуть слов офицера безопасности... Он слушает в полном молчании, стараясь подавить клокочущую в нем злобу на тех, которые ввергли его в такую кабалу. Да, Кайзер и Редер сидят сейчас в берлинском ресто­ране, а он, Махура, оказался за решеткой... Этот мерзавец «Ганс», наверно, уже отдал перочин­ный ножик, получил положенный «гонорар» и теперь, поди, смеется над своим незадачливым пассажиром!..

«ОДТ-738» решительно прерывает офицера. Теперь уже приходится сменять Бальцерского, так как он один не успевает вести протокол. Агент Махура жаждет мести виновникам своей недоли. Да, он скажет все, все как есть! Он про­явит свою добрую волю: это, конечно, будет иметь вес в зале суда!..

— Надо, чтобы здесь был и этот перевозчик «Ганс»!.. Я расскажу вам, как мы с ним догово­ рились...

Глава четырнадцатая Гейнц Ландвойгт едет на войну

«Мальбрук едет на войну.

Не знает, когда вернегся

Может на пасху, а может…»

(французская песенка XVIИ в.)

Я беседовал с людьми, которые своими глазами видели, что произошло, когда герр Кайзер послал «Ганса» (или Гейнца Ландвойгта) с заданием привезти из Польши в Западный Берлин агента «ОДТ-738», несомненно, обремененного ценными шпионскими сведениями.

— Это была чудесная сентябрьская ночь, теп­лая и спокойная. Время от времени рыба в Одере выскакивала на поверхность и резвилась... В та­кую ночь только взять девушку под руку и долго молча гулять по берегу реки... — рассказывает сотрудник органов госбезопасности, который при­нимал участие в операции на берегу Одера, когда было решено с почетом встретить геленовского «экспедитора».

В состав этой группы, кроме указанного офи­цера, входили: второй сотрудник Щецинского управления безопасности, который должен был изображать Махуру, затем следователь КПО и два пограничника с автоматами. Дело происхо­дило в ночь на 5 октября, прямо напротив Кенитц — местечка, находящегося на территории Германской Демократической Республики. Там был рыбачий порт, что отнюдь не безразлично для предстоящего дела.

Технику переправы через Одер в Берлине раз­работали детально: «Гансу» (Ландвойгту) следо­вало под покровом ночи переплыть реку на маленькой рыбачьей лодке, разумеется, Махура не мог разгуливать по берегу в ожидании пере­возчика — ему надлежало спуститься к воде в последнюю минуту, когда «Ганс» причалит к ука­занному месту. Следовательно, необходимо было еще со стороны ГДР просигналить, что переправа началась и что Махура должен быть готов. В рыбачьем порту в Кёнитце стоят прицепленные к мосткам лодки. Чтобы их не зацепил плывущий ночью буксир, на носу самой дальней лодки укре­плен зажженный фонарь.

«Ганс» условился с Махурой, как тот заявил на допросе, что подплывет к лодке, на которой укреплен фонарь, и так раскачает ее, чтобы спря­тавшийся в кустах на польской стороне Махура заметил этот мигающий на реке огонек. Тогда агент спускается вниз и ждет на каменной плите, находящейся прямо напротив Кёнитц.

Нам уже известно, как Ландвойгт добирался до Кёнитца: ему всегда помогал Купш на своем такси и владелец лесопилки Эдгар Зоммерфельд. И на этот раз «путешествие» Ландвойгта тоже прошло благополучно. Поэтому оставим его на немецком берегу и вернемся к действиям на польской сто­роне.

Сотрудники органов безопасности и КПО при­были на место в сумерки. Патрули, обычно конт­ ролирующие этот участок 6epeia, были в эту ночь оттянуты, чтобы своим присутствием не вспуг­нуть поджидаемого перевозчика из разведки Ге­лена. Поляки разговаривали шепотом и нетерпе­ливо ждали двадцати двух часов, когда должно было состояться «свидание» агента с посланником Кайзера. К этому времени стих даже шепот, и все заняли заранее предназначенные каждому места. Несколько человек упорно всматривалось в маленький огонек, мерно колыхающийся на спо­койной волне Одера.

Стрелки часов показывали уже 22.13, когда огонек вдруг так быстро замигал, что порой про­сто исчезал из виду. Начинается! Несомненно, Ландвойгт подплыл к крайней лодке и раскачал ее. Итак, все идет по плану! Теперь сотрудник контрразведки, который играл роль Махуры, мед­ленно спускается к воде. На нем пальто агента, который спокойно (или беспокойно) спит в камере. Проходит минута, вторая, третья... Два погра­ничника уже держат автоматы. Они готовы от­сечь вражескую руку, которая поднялась на сво­ бодный польский народ... И снова идут минуты, а лодки все еще не видно. Возможно, течение да­леко отнесло геленовского посланца? А может быть, в самый последний момент его задержала на том берегу народная полиция ГДР?..

Прошел еще час. Огонек в рыбачьем порту мерно покачивается на легкой одринской волне. Река по-прежнему невозмутимо несет свои воды в Балтику. Почему же не явился «Ганс»? Кто-ни­будь, кому неизвестна суть дела, мог бы поду­мать, глядя на озабоченные лица польских погра­ничников и сотрудников безопасности, что они ждут самого закадычного друга, который причи­нил им столько забот, не явившись на встречу. В 3.30 утра засада снимается. Все возвращаются на заставу. Никто не может понять: почему «Ганс» не явился к польскому берегу? Трудно — такова уж борьба на бесшумном фронте! Здесь почти невозможно с абсолютной точностью пред­видеть всего. Жизнь по-своему вносит поправки в самые тщательным образом составленные рас­четы и предположения.

Только позже, значительно позже, когда Ланд­войгт уже причалил к польскому берегу (и к тю­ ремной камере), стало ясно, почему в ту ночь на­прасно ждали его на польской земле. Всему ви­ной было... широкое распространение культуры, а точнее — сельское кино!

Это придется объяснить. Так уж случилось, что именно тогда, когда Ландвойгт хотел отплыть, в Кёнитце закончился киносеанс. По вечерней росе звук разносится далеко. А перед кинотеат­ром — как вы сами знаете — всегда шумно и ве­село. Люди делятся впечатлениями, смеются. Услышав далекий гул голосов, «Ганс» немедленно вернулся. Как он рассказал позднее, ему показа­лось, что население преследует его. Вернулся в Берлин. «В конце концов, — думал Ландвойгт, — ничего не случилось. Ведь у меня еще есть дого­воренный запасной срок — следующая ночь».

Несмотря на эти утешительные мысли, Ланд­войгт явился домой на рассвете явно расстроен­ным.

Вы читаете Бесшумный фронт
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату