на берег.
– Что-то ты чистый, белый! – сказал коренастый негр, мимоходом мазнув по лицу Клима широкой, как лопата, заскорузлой ладонью, испачканной в дизельном топливе.
Пока шланг дотащили до пирса, Клим измазался, как черт, и не очень отличался от своих коллег по перетаскиванию шланга. Прямо на пирсе перед трапом стояли двое полицейских и внимательно смотрели на раскатывающих шланг моряков.
И надо же такому случиться, что прямо перед носом полицейского шланг кончился.
– Майбах! Давай еще кусок шланга! – рявкнул Клим, совершенно не представляя, как зовут здоровяка.
– Джаст момент! – быстро откликнулся здоровяк, скатывая по трапу двухметровую катушку с намотанным на нее пластиковым шлангом.
Здоровяк катнул катушку прямо на полицейских, которые отскочили в стороны, сразу бросив внимательно рассматривать единственного белого, работающего на сходнях.
Клим ловко рванул одну сторону катушки, заставив ее завертеться на месте. Этому нехитрому трюку Клим научился еще на практике в институте, и сейчас эти знания снова выручили его.
«Нет таких знаний, которые хотя бы единственный раз в жизни не пригодились!» – воскликнул про себя Клим.
Сноровисто состыковав шланги, Клим призывно махнул рукой здоровяку. Видя, что тот не торопится оказать помощь, сам покатил катушку по пирсу.
Здоровяк, которого Клим за сходство с огромной немецкой машиной обозвал «Майбах», чуть ускорил движение и, догнав Клима, начал помогать раскатывать шланг.
– Ты где так научился работать с грузами? – спросил здоровяк, не торопясь толкая катушку во второе ребро.
– Ходил в моря, – неопределенно ответил Клим.
– Что такое Майбах? – спросил здоровяк.
– Очень большая, престижная германская машина, – быстро ответил Клим, гадая, как дальше будут развиваться события, прекрасно понимая, что от него уже ничего не зависит.
Дойдя до взорванного корабля, Клим увидел, что перегрузка на второй сухогруз идет полным ходом. Двадцатитонные и сорокатонные контейнеры один за одним исчезали в трюмах второго сухогруза под украинским флагом.
Трое полицейских встретили Клима и здоровяка неприязненными взглядами, но препятствовать проходу на взорванное судно не стали.
Закатывая катушку на судно, Клим заметил, что крен градусов в десять еще сохранился, но мощные помпы, установленные прямо на палубе, десятком шипящих струй выкачивали воду из трюма.
На палубе возле ходовой рубки стоял Гарик и, размахивая руками, отдавал ценные указания суетящимся вокруг него людям, одетым в морскую форму.
– Быстрее заправляйте корабль! – рявкнул он на Клима, который, испуганно втянув голову в плечи, бросился через палубу тащить катушку.
Здоровяк тоже старался вовсю и только когда конец шланга воткнулся в заправочную горловину, облегченно перевел дух.
Вытащив из кармана сотовый телефон, здоровяк нажал одну кнопку и отрывисто приказал:
– Включай насос!
Едва насос начал работать, как парень с двумя нашивками на рукаве форменной тужурки возник рядом с Климом и, не разжимая губ, по-русски приказал:
– Быстро в каюту капитана! – Видя, что Клим растерянно посмотрел вокруг, добавил, глазами указав на люк по правому борту: – Там вас ждут! Третья каюта справа!
Едва Клим скрылся в люке, как в дальнем конце порта снова прогремел взрыв. Пробежав по коридору, Клим только успел взяться за ручку двери, как из второй каюты выскочил белый человек и, ни слова не говоря, дернул Клима за руку. Клим не стал противиться, повинуясь рывку, заскочил в комнату.
– Быстро переоденься! – по-русски приказал блондин, кидая Климу комплект морской робы.
«Я скоро стану чемпионом мира по переодеванию!» – сам себе сказал Клим, мгновенно скидывая с себя одежду.
Тельник и голландка оказались впору, а вот брюки коротковаты.
Критически осмотрев преображенного Клима, блондин хлопнул себя ладонью по лбу и кинулся к шкафчику. Секунда, и в руках блондина появилась бутылка водки и вафельное полотенце.
Клим прямо умилился – ни в одной стране мира он не видел вафельных полотенец. Везде были только разовые бумажные или в крайнем случае махровые. Самым главным признаком, что он находится среди своих, был лиловый штамп с надписью «Виктория» в углу полотенца.
Ловко отвернув пробку одной рукой, что тоже было признаком истинно русского человека, блондин щедро плеснул водки на полотенце и протянул пахнущую сивушными маслами ткань Климу со словами:
– От сердца отрываю!
Сначала, когда блондин совершил такое кощунство, Клим засомневался: русский ли человек затащил его в каюту.
Видимо, ошарашенный вид Клима был правильно истолкован блондином, который со вздохом сожаления произнес:
– Вытри рожу – у нас таких грязных на судне нет! От русского человека должно чуть попахивать водочкой, тем более, что через пять минут запах пропадет, а от одеколона часа на три останется!
Быстро протерев лицо и руки водкой, Клим взглянул на себя в зеркало и снова кивнул блондину, который, правильно поняв приказание, еще плеснул водки на чистый конец полотенца.
– Приготовиться к отходу! Команде занять места по швартовке! – сказал сиплый мужской голос по громкоговорящей связи.
– Старпом щебечет! Ты приписан к машинной команде! Документы в кармане голландки! – пояснил блондин, срываясь с места.
Первым делом Клим взял раскиданную по каюте одежду и аккуратно сложил ее в черный пластиковый пакет, предварительно вытащив из нее документы на имя полинезийца, решив для себя, что они могут еще понадобиться.
Выбежав из каюты, Клим бросился в трюм, справедливо рассудив, что матрос должен находиться в машинном отделении.
Примерное расположение машинного отделения Клим знал и поэтому быстро спустился по узким трапам в трюм корабля, по пути сунув пакет с одеждой за красный трубопровод.
Документы полинезийца, сотовый телефон, завернутые в пластик, нашли свое место под настилом пайол, приклеенные жвачкой.
Клим рассчитывал их забрать, как только корабль выйдет в нейтральные воды. Корабль, судя по небольшой качке, шел по бухте.
Открыв дверь в массивной переборке, Клим сразу окунулся в грохот работающих механизмов. Около двух огромных дизелей стоял толстый мужик и чесал в затылке. Из маслопровода тонкой струйкой брызгало масло.
– Попробуем наложить хомут? – спросил Клим, ткнув рукой в поврежденный маслопровод.
– Ты в этом сечешь? – удивился механик, в просторечии дед, почесав рукой огромное брюхо.
– Тут ума особого не надо! – ответил Клим, засучивая рукава робы.
– Ключи на стенде, а хомуты под ним в красном ящике! – сообщил дед, иронически смотря на Клима.
Ключи у деда находились на стенде в образцовом порядке от самых маленьких до огромных.
Вернее, это была выставка, огромный стендище, где висели обычные ключи, от самого маленького до огромного, которыми можно было захватить гайку размером с голову взрослого человека. Что можно открутить такими ключами, Клим не знал, несмотря на свой диплом инженера-механика.
Открыв ящик внизу стенда, Клим обнаружил уложенные в таком же порядке хомуты, причем отдельно на связке были хомуты с резиновыми прокладками, а отдельно без них.
– Дед! Резина на хомутах термостойкая? – крикнул Клим, на глаз подбирая хомут на двухдюймовую трубу
