— Птичник далеко, а вонища… — покачал головой таксист. — Как там люди работают?
— Да нормально работают — принюхались все давно. А воняет здесь потому, что ветер в нашу сторону дует…
— Ты бы заранее предупредил, я бы окна закрыл, — попенял мне таксист.
— Так я ж давно в этих краях не был. Забыл уже…
— А ты чего сюда? В гости?
— Родители у меня тут живут. Я здесь вырос… После школы в город умотал… Институт, работа, суета…
— Родителей давно не навещал? — спросил водила.
— Давненько, — признался я. — Лет десять здесь не был…
— У! — присвистнул таксист. — Родителей беречь надо…
— Согласен, других не будет. Поверни вот здесь, у светофора, — попросил я. — Почти приехали.
За время моего долгого отсутствия поселок почти не изменился, разве что в районе частного сектора выросло несколько новых пятиэтажек. Мы миновали центральную площадь, где все так же высился памятник погибшим героям, увенчанный рубиновой звездой. Дом культуры, на фасаде которого красовалось красное знамя со знакомым до боли профилем бессмертного вождя, не изменился ни капельки. Разве что над черным ходом, ведущим в спортзал, теперь висела цветастая вывеска, украшенная бумажными фонариками.
— Китайская кухня, — вслух прочитал я. — Узкоглазые уже и сюда добрались.
— А где ж их нет? — хохотнул таксист. — Анекдот про то, сколько будет стоить в Америке бутылка пепси после ядерной войны, слышал?
— Слышал, — отмахнулся я. — Старый анекдот.
— Старый, — не стал спорить водила, но правильный! На Дальнем Востоке скоро придется китайский учить. Там этого добра…
— Заворачивай во двор этой хрущевки, приехали, — распорядился я. — Остановишь возле второго подъезда.
Таксист вывернул руль, осторожно проехал по глубокой луже и остановился там, где я попросил.
— Держи, шеф! — я щедро заплатил за проезд.
Водила быстро пересчитал деньги.
— Спасибо, командир! — расчувствовался мужик. — Если нужно будет в город — звони! Подскочу…
— Да я и здесь колеса найду, — покачал я головой.
— На всякий случай запиши телефон, — настоял таксист. — Вдруг понадоблюсь.
— Диктуй, — я достал сотовый и забил номер таксиста в телефонную книгу.
— Ну, бывай! — водила протянул руку.
— И тебе не хворать! — ответил я предложенным рукопожатием. — Багажник открой — сумки заберу.
Выгрузив мои нехитрые пожитки, таксист уехал. Я постоял, вдыхая полной грудью аромат родного двора, а затем уселся на лавочку возле подъезда. Закурил. Потихоньку на поселок опускались сумерки. К моему большому удивлению лавочки перед подъездами были пусты. А раньше их по вечерам оккупировали бойкие старушки. Померли все что ли? Двор же не претерпел сколько-нибудь существенных изменений. Та же детская площадка с покореженными ржавыми качелями, беседка, зияющая прорехами в стенах, вездесущие гаражи… Только деревья стали выше и толще, а от некоторых остались только пеньки. Бросив окурок в лужу — урн возле подъездов как-то не наблюдалось — я зашел в подъезд. Мне показалось, что он стал маленьким и неказистым. Раньше подъезд мне казался другим… Или это я вырос? Я, не торопясь, поднялся по лестнице и остановился перед знакомой дверью. Дрожащей рукой нашел кнопку звонка и нажал её. В квартире заиграла мелодия. Такая же, как и в далеком детстве.
— Кто там? — вслед за звонком раздался до боли знакомый голос — мама.
— Я! — неожиданно хрипло прозвучал мой голос.
— Кто? — переспросила мама.
— Я, мам, я…
Дверь распахнулась, на пороге стояла постаревшая мама. Я невольно отметил, что за прошедшие десять лет она сильно изменилась.
— Сереженька, сынок! — воскликнула она, узнав блудного сына. — Наконец-то дождалась!
Она расплакалась, упав мне на грудь.
— Леночка, кто там? — услышал я доносившийся из комнаты голос отца. — Кто пришел-то?
— Сережка приехал! — утирая слезы, произнесла она.
— Серега? — не поверил отец, выскакивая в прихожую.
— Ну, здравствуй, пап… — сглатывая застрявший в горле ком, сказал я.
Отец тоже сильно постарел. Раньше я никогда не видел его в очках. А теперь он стоял, смотря на меня увеличенными толстыми линзами очков глазами.
— Серега, засранец! — произнес отец и крепко сжал меня в объятиях. — Не мог раньше приехать? Хоть бы позвонил, — укорил он меня. Но его глаза светились счастьем. — Мать вон чуть в обморок не грохнулась, тебя увидев…
'Гад же я все-таки, — на душе было муторно, — столько времени не мог навестить родителей! А ведь роднее их у меня нет никого!'
Через пол часа мы сидели за наспех собранным матерью столом. Отец степенно наполнил стопки:
— Ну, сынок, за встречу! И чтобы такие встречи почаще, чем раз в десять лет…
— Простите меня, балбеса! — виновато произнес я. — Обещаю, что теперь все по-другому будет!
— Ладно, Серега, не будем о грустном, — предложил отец. — Просто нас не забывай…
— Надолго приехал, Сереженька? — мама уже успокоилась и держалась молодцом.
— Ну… — я задумался для виду, хотя уже давным давно все решил. — Пару-тройку месяцев погощу.
— Серьезно? — обрадовано воскликнул отец.
А мама даже всплакнула от счастья.
— А как же твоя работа? — спросила она, промокая слезы салфеткой.
— А работать, мам, я могу где угодно, даже здесь…
— А что за работа такая? — полюбопытствовал отец.
Хорошо, что я заранее подготовился к этому вопросу. Правда, врать родителям не красиво, но не могу же я правду сказать! Еще подумают, что свихнулся сынок. Я долго думал, чего же такого наплести, чтобы как можно правдоподобнее выглядело. А помог мне, сам того не ведая, таксист-балагур. По дороге он мне рассказал, что родственник его друга поднял на бирже Форекс целое состояние. На этого родственника мне было, конечно, наплевать. Но тема с биржей засела в мозгу. Несколько лет назад я тоже пытался играть на Форексе, но ничего путного из этого не вышло. Но теорию я помнил, как управляться с терминалом — тоже. Так что пыль в глаза пустить — как два пальца об асфальт.
— Я теперь, пап, трейдером работаю, — сообщил я родным.
— Трейдер? А что это за зверь такой? — удивился отец, разливая по стопкам ароматный коньяк, привезенный мной из Франции. Знали бы они, сколько стоит эта бутылочка 'Хенеси'.
— Один человек, заработавший на этом деле миллионы, называл себя валютным спекулянтом…
— Спекулянтом? — не поверил отец.
— Сереженька, да как же это? — всполошилась мама.
— Да не переживайте вы так! — улыбнулся я. — Это не то, что вы подумали. Я не стою возле обменников с валютой в руках, не заламываю купюры, не впариваю фальшивки. Негативный оттенок самого понятия спекуляции — это эхо совдеповского стиля жизни. Все нынешние торговцы и коммерсанты занимаются спекуляцией: подешевле купил, подороже продал. Я покупаю и продаю валюту. Я — биржевой игрок.
— Игрок? — мама всплеснула руками. — Сереженька…
— Мам, я не играю в казино. Я играю на бирже. Это разные вещи! В казино выигрыш — чистая случайность. А для выигрыша на бирже требуются знания! Экономические, политические… Чтобы
