будет ругаться, уж поверь мне!
— Но как же… Все есть, а людей нет?
— Парадокс! — согласился я. — Этот пустынный мир очень странный… Первый раз я сюда попал весной. Затем был летом, осенью, зимой. Людей как не было, так и нет. Но вот что интересно — ассортимент в магазинах меняется, летом на прилавках — летнее, зимой, соответственно — зимнее. Продукты не пропадают! Они всегда свежие, с нормальным сроком годности… Много странностей, много… Ладно, давайте в машину — прокачу с ветерком. А там, глядишь, и в город выберемся.
Вечером того же дня, часов в девять, когда мы уже вернулись обратно в восемьдесят девятый год, ко мне заскочил Васек Сатиров.
— Сержик, чего на улицу не выходишь? Братва уже в парке! Сегодня же дискотека — последний день лета! Идешь?
— А сам чего не с ними? — прищурился я.
— Серега, если честно, я хотел с тобой с глазу на глаз потрындеть… Без лишних свидетелей… Ну, про шмотки. Ты же обещал!
— Во-первых, Васек, я тебе ничего не обещал, — произнес я, выходя на лестничную площадку и прикрывая за собой дверь в квартиру.
— Серега! — обиженно засопел Васек.
— Во-вторых: о нашем разговоре никому! А вообще, молодец, что один пришел. Я оценил твой деловой подход!
— Серж, я задницей чувствовал, что у тебя появился выход… Сколько достать сможешь?
— Сколько нужно, столько достану.
— Ого! — присвистнул Васек. — Серьезно?
— Если не веришь, чего тогда приперся? — нахмурился я.
— Серега, не обижайся, — хлопнут меня по плечу Сатиров. — Ты ж никогда раньше фарцовкой не занимался.
— Раньше не занимался — не люблю по мелочам размениваться! Так сколько и чего тебе нужно?
— По госцене? — уточнил Васек.
— По госцене бери в магазине! — фырнул я.
— Сколько накрутишь? — полюбопытствовал Васек.
— На толкучке втрое-четверо от госцены заламывают… — задумчиво произнес я.
— Ты не очень-то разгоняйся! — испугался Васька. — Не забудь про мой интерес, да и братану Вадьковскому тоже чего-то поднять нужно… Не буду же я в городе на толкучке тусоваться — в школу завтра. Вот если бы ты летом подвалил, сами могли бы попробовать.
— Слушай, Васек, а зачем мне посредник? — прямо спросил я Сатирова. — Я сам могу с Кояном потолковать…
— Ага, — заржал Васек, — так я и поверил — ты светиться не хочешь. А я никому не скажу — зуб даю.
Васек говорил чистую правду — он был человеком слова. Мне было известно кое-что из его будущих похождений. Так вот, как бы худо ему не было, и как бы не наезжали на него бандиты в начале девяностых, свое слово он держал. Вот и посадил сердечко.
— Хорошо, — я согласно кивнул. — Что тебе обидно не было, договоримся так: у нас с тобой будет общий интерес. Прибыль пополам. Деловому, что товар будет мне поставлять, тридцать процентов от госцены (Товар на самом деле мой, из альтернативки, но отдавать его по бросовым ценам, ниже магазинных слишком подозрительно).
— Ты серьезно? — обрадовался Васька, хватая меня в охапку. — Сколько сами накручивать будем?
— Смотри сам — сильно таксу не раздувай! Лучше валом возьмем…
— Чем возьмем? — не понял Васек, не знакомый с таким коммерческим термином. —
— Количеством, — перевел я. — Больше продадим — больше навара получил.
— Понял, — Васек согласно кивнул.
— К тому же товар у нас эксклюзивный, ни у кого такого нет! За это я тебе могу зуб дать. Даже в городе таких моделей днем с огнем не найдешь! Ну, может в Москве… — на всякий случай брякнул я.
— Ага, это точно!
— Вась, еще раз предупреждаю насчет конфиденциальности…
— Чего?
— Блин, что бы обо мне никому ни слова! Человек, с которым я связан — очень серьезный! — я показал пальцем на потолок. — Он не хочет светиться. Поэтому мое имя тоже нигде не упоминай! Придумай что-нибудь на всякий случай, для отмазки!
— Это я запросто! — ощерился Сатиров. — Серж, а чего ты кроме спортивных костюмов и кроссовок достать можешь?
— Из шмутья — все, что угодно, — ответил я.
— Слушай, а видик достать сможешь?
— Видик? — я задумался. Стремительно развивающиеся технологии уже давно похоронили видики с пленочными магнитоносителями. В магазинах будущего такой техники уже днем с огнем не найти. Но если пошарить по пустующим квартирам… — Новую технику не обещаю, а вот бывшую в употреблении…
— Это как Паха из рейса что ли? С забугорных помоек?
— Вот-вот!
— Блин, Сержик, и музыкальные центры, мафоны, плейеры, телики? — офонарел от открывающихся возможностей Васек.
— Угу! — вздохнул я. Вот как пришлось воспользоваться идеей Панкратова насчет бытовухи. И никаких угрызений совести… — Васек, только не забывай о конспирации! Я не я, и хата не моя.
— Заметано! Только ты мне дай чего-нибудь, чтобы Коляну засветить, что не пустой базар… Пусть кубатурит, товар заказывает!
— Хорошо, — согласился я. — Толкнем пробную партию. Посмотрим, стоит ли с Коляном работать. Чего взять?
— Кроссовок пары три-четыре, три 'адика', джинсы… Желательно варенки…
— Будут тебе варенки, — пообещал я. Да такие, что закачаешься! Ладно, держи краба, партнер!
Васька пожал мою руку и кинулся обниматься.
— Слушай, на улицу-то пойдешь? Танцы-шманцы…
— Попозже. Ну и нужно же спрыснуть наши с тобой деловые отношения.
— Дело говоришь, Сержик! Давай, жду в парке.
— Буду через полчаса, — пообещал я, скрываясь в квартире.
Глава 5
Когда Васек убежал, окрыленный новыми возможностями, я уединился в своей комнате. Нужно было обдумать свои дальнейшие шаги. Родители меня тоже не трогали — им хватало впечатлений. Я вновь, для очистки совести, попытался покинуть восемьдесят девятый год, но опять безрезультатно. 'Ладно, — решил я, прекращая бесплодные попытки, — буду работать с тем, что есть'.
Некоторым может показаться, что я, пообещав Ваську доставать для фарцовки дефицитные шмотки, действую как дебил — ведь к моим услугам ценности целого мир. Да это так, но… Деньги будущего — в восемьдесят девятом — не дороже бумаги, на которой отпечатаны. Золото, брильянты — у меня здесь нет подхвата, чтобы сбыть их даже по бросовым ценам. Техника-электроника: с этим лучше не светиться вообще — слишком далеко ушел прогресс за пробежавшие двадцать лет! Появление на рынке такой техники обязательно привлечет ненужное мне внимание спецслужб, либо кого еще… А оно нужно? То-то же! Незачем определяться. Следуя этому принципу, я снял с себя китайский 'адик' и вновь залез в растянутые
