шотландских и достал оттуда браслет. Таких вещей мне видеть не доводилось. Он был с большой палец толщиной. Места банальных звеньев занимали страшные мифологические существа. Горгульи, грифоны, сфинксы, василиски и прочая нечисть, но ни одной повторяющейся. Они цеплялись, словно сражаясь друг с другом. Кто за холку, кто за хвост. За горло, третьи переплетались лапами, замкнутая в круг вечная война. Сами фигурки были воспроизведены с потрясающим искусством и точностью в деталях. Тела из платины белой. Хвосты, лапы, головы, крылья из золота. Маленькие глазки ярко сверкали разноцветными, драгоценными камешками. Красные, зеленые, прозрачные, фиолетовые. Смог определить только бриллианты, изумруды, рубины, названия остальных не знал. Это было чудо. Таких и представить себе не мог. Перехватило дыхание от восторга и изумления. Снова и снова рассматривал сказочные фигурки. Сказочные во всех смыслах. Захотелось сейчас же, немедленно надеть его на правую руку. Помучавшись застегнуть не смог. Беспомощно посмотрел на Другого. Тот осторожно приблизился. Снял перчатки с металлическими бляхами и осторожно запихал хвост крайней горгульи в разверзнутую пасть крокодила с телом льва. Тварь щелкнула и сомкнула челюсти. Двумя пальцами надавил на рубиновые глаза крокодила, щелчок, браслет расстегнулся. Все ясно. Вновь застегнул и полюбовался им на руке. Нет слов!
– Да, парень, ты сумел стоя на месте перепрыгнуть через свою голову! Я взволнован. Не будем ждать милостей от Атмана. Где мой баллончик с краской, бездельники?! – Накинулся на двух оставшихся. Первый скачком вылетел из квартиры. Спустя минуту вернулся и принес краску. Даже не запыхался. Впрочем, ему нечем было пыхать. Он потряс аэрозоль и передал мне.
– За проявленные мужество и героизм, а равно за рвение в службе, номер третий награждается рыцарским крестом, правда, без мечей и дубовых листьев. Не заслужил, брат, пока. Ничего не поделаешь. С тебя и креста достанет. Ты краску, как следует, встряхнул?! – Бросил через плечо вытянувшегося передо мной по стойке смирно третьего бегавшему за аэрозолем первому. Тот часто и мелко закивал.
Примерился и одним, непрерывным движением напылил на панцирь героя. На рыцарский крест это походило мало. Но все, кажется, остались довольны церемонией.
– Ну вот, сучьи дети, у вас появился стимул в службе. Встань в строй, герой! Все, церемонии закончились, надоело мне! Едем в город.
Спустились и расселись в машине, как вчера. Клавишами максимально отодвинул кресло, вытянул ноги и опустил спинку сиденья. Почти лежал.
– Вперед, верные воины! На поиски приключений! – Но почему, так часто моя голова пуста?!!
– Едем к Неве. – По-прежнему казалось, что у реки посетят светлые мысли. Водитель не реагировал. Я приподнялся в кресле и оглянулся назад. С номером третьим происходили мучительные изменения. Глаз начал исчезать. По морде волнами снизу вверх пробегали пупырышки, натекая и закрывая глаз. Через пару секунд гипертрофированный орган зрения исчез. Волны побежали вниз, образуя ужасное подобие рта. Трансмутация, или как там это называют, закончилась.
– К Неве ехать запрещено. Выберите другое направление.
– А трахнуть ты себя не хочешь? – Собрав весь возможный сарказм, попробовал пошутить я.
– В данный момент нет. – Ровным голосом ответил урод.
Так, все определилось, праздник жизни закончен. Как бы не куражился, но если ты в плену, значит, да то и значит.… Надо выбрать направление.
– Слышь, третий, назови-ка мне зоны закрытые для посещения.
– Все окраины, Петроградская сторона, территории вдоль Невы, промышленные зоны, производственные предприятия, складские помещения, авторемонтные мастерские, гаражи, кладбища и близлежайшие к ним места. Васильевский остров, вокзалы.
– Все ясно, – перебил красноречивого урода.
– На Московский проспект можно?
– На сам Московский можно, на прилегающие к нему территории нет.
– Хорошо, – повернул голову к водиле.
– На Московский проспект, по Невскому до Фонтанки, потом по набережной до Московского и оттуда до конца, до того места, до которого разрешено.
– По набережной нельзя.
– Чтоб ты провалился, скважина! – Но от скепсиса и иронии не осталось и следа. Все заменило раздражение. Хотелось перестрелять трех придурков. Но если все перечисленные сектора действительно закрыты, то перехват рывка дело не часов, а минут. Придется смириться. Доедем до конца, а там посмотрим.
– Давай через Сенную площадь и на Московский, такой маршрут возможен? – Повернулся к скважине.
– Такой маршрут разрешен.
– А фули стоим тогда? Вперед!
Машина тронулась, через минуту выехали на Невский. Перед пересечением Невского с Садовой водитель притормозил. Машина по инерции проехала немного и остановилась. С правой стороны, пропуская, замерла колонна средневековой, безликой пехоты. В маршевом порядке на беглый взгляд штук двести Других. Возглавляли подразделение четыре рыцаря в ярких плащах, с опущенными забралами на шлемах. Крайне правый из них держал в латных рукавицах знамя. Ветра не было, но оно было полностью развернуто, как штандарт. Скорость позволила рассмотреть лик на стяге. Это было лицо Юрия Юзовского, с черным нимбом над головой. Невский оживал. Теперь по нему маршировали колонны средневековых демонстрантов, таская над собой транспаранты с моим изображением. Вот, срань-то. В город возвращалась ЖИЗНЬ, но это была совсем ДРУГАЯ жизнь!!
– Куда это они, – обернулся к имеющему возможность говорить. Урод в ответ промолчал.
На каждом перекрестке вдоль Садовой стояли кордоны Других. Видимо, война с крысами достигла своего апогея. Но откуда Атман набрал столько уродов?! Может, он переделал убитых в Других. Наверное, в каждом человеке есть необходимый для этого перегной. Остается только гадать. Более насущный вопрос, могу ли я остаться в этой войне в стороне? Сейчас, вроде как, с Другими. Понятен ли мой статус, – пленника уродов, крысам? Они ни когда не выказывали враждебности по отношению ко мне. Интересно, что я теперь в крысином представлении? Но надо самому определиться, на чьей стороне?! С крысами больше ничего не связывает. Эти, сегодняшние, мало чем похожи на тех, из прошлой жизни, которых боялся. Другие, они враги, были, а теперь? Конечно, Юрий Юзовский не дал согласия на предложение Безумного бога, – пока. Объективно, он прав, это решение, вопрос времени. Когда-нибудь, устав от метаний по кругу, я соглашусь. И сольемся, так сказать, в экстазе. Крысы проигрывают войну. Или наоборот, Атман, бог, которому невозможно нанести ущерб, что помешает ему строгать и строгать Других, все из тех же мертвецов?! Запросто. Крысы не будут успевать пополнять свои резервы живой силы. Червивое дитя не остановит тотальное кровопролитие. В этой войне, крысы потенциально проигравшая сторона. Проигравшая до полного уничтожения.
Что если, грохнуть сторожей и метнуться к крысам?! В мозгу полетели лубочные картинки. На одной, мановением руки посылаю полчища острозубых, серо-бурых солдат, на замершие вдали у реки стальные полки Других. Другая, в форме, с ужимками Наполеона возвышаюсь над полем боя. Кругом растерзанные трупы Других, парящие кровью трупы крыс. Я одержал решительную победу. Вернисаж заканчивается картиной печальной, Юзовского, закованного в цепи, окруженного со всех сторон Другими, ведут к барабану, на котором восседает Атман, – вылитый я.
Возглавит вооруженное клыками и когтями сопротивление Безумному Богу, было бы интересным, если что-то изменило бы в моей жизни. Тем временем объехали Сенную. Выехали на Московский Проспект. Перед мостом через Фонтанку остановились. Из скверика, рядом с Железнодорожным институтом вышел Другой, без шлема, но с обнаженным мечом в правой руке. На нем был плащ с острыми мальтийскими крестами. Его сопровождало трое арбалетчиков. Перед дверцей он замер, щелкнул железными пятками, переложил меч в левую, а правую вскинул с хрустом вверх, в нацистском приветствии. Я лениво нажал кнопку на двери, стекло опустилось, небрежно кивнул уроду и лениво, с зевотой спросил:
– Ну, что еще?
Открылась задняя дверца машины и сидевший за мной номер третий выбрался на свет Атмана. Третий вместе с мальтийцем отошли от машины метров на пять, повернулись друг к другу мордами и начали
