Я сделал резкий выпад и вонзил острые, как ножи когти в его безжалостное сердце. Кристиан задохнулся и попытался выдернуть клинки, но я держался крепко, потому что в этот момент мне уже некого было жалеть. Захлебывающийся кровью Кристиан стал медленно оседать, и я, вырвав когти из его груди, просто оттолкнул его мертвое тело прочь, в серую бездну Безвремения. Кристиан с воплем улетел в пропасть, которая затягивалась на глазах.
– Он тут много чего натворил, – произнес Император Эдема, отнявший силы того, кого мы считали своим товарищем. Но я его не слушал. На подгибающихся ногах я поспешил к Соне, тускло смотревшей в никуда застывшим мертвым взглядом. Император Эдема и подоспевший Хранитель смотрели на меня с сочувствием, видя, как я заливаюсь слезами, качая на руках мертвое тело моей любимой. Я повернулся к ним с отчаянной надеждой.
– Вы ведь создали мир, в котором исполняются все желания. Воскресите ее, ведь вы же можете!
Император покачал головой.
– Не могу. В Эдеме нет людей. Это то, что я так и не научился создавать. Его обитатели – бездушны и созданы для определенных целей. А ее душа, увы, уже далеко… Эдем не идеален, к сожалению, но я придумал его именно таким. И сейчас очень сожалею об этом, потому что мне пришлось заплатить за это слишком дорогой ценой – одиночеством, помноженным на вечность…
– Будьте вы прокляты с вашими правилами, мирами и вселенским могуществом, не годящимся ни для чего, – прошипел я, прижав Соню к груди. – Что такое ваше одиночество по сравнению с ее смертью? Она спасала всех вас. И спасла, отдав свою жизнь.
– Вы несправедливы к нам, Артем, – сурово сказал Хранитель.
– А вы к нам, – парировал я. – Впрочем, я не хочу с вами разговаривать, по крайней мере сейчас. Позвольте мне уйти и похоронить ее. Теперь, когда ее душа, как вы изящно выразились, далеко, я смогу унести ее с собой.
Хранитель переглянулся с Императором Эдема, оба синхронно пожали плечами, а Хранитель вяло махнул рукой. Борегар пошевелился и со стоном перевернулся на бок. А я, открыв портал прямо в дом Сони, сделал один шаг, неся ее на руках. И этот шаг был самым тяжелым в моей жизни.
Эпилог
Анталия прекрасно и в октябре. Я отсиживался на берегу моря уже пару месяцев, стараясь не вспоминать о недавно произошедших событиях. Море, солнце, фрукты, знойные туристки и путаны в дешевых барах, безмятежные пляски на многочисленных анимационных вечеринках, фейерверки и восточные базары… как же все это мне нравилось раньше. Сейчас из всех развлечений остались только бары и море. В барах я напивался мерзкой турецкой водкой, а у моря предпочитал страдать, воя на луну, как волк. Погода как нельзя кстати отвечала моим настроениям. В последние несколько дней на побережье Анталии налетели шторма. Я этому был даже рад. Казалось, что даже море скорбит вместе со мной.
Однажды вечером я вновь пришел в бар без имени в старом городе и уселся за дальний столик в углу. Услужливый бармен без разговоров пододвинул мне бокал с мутноватой белесой жидкостью, но я отрицательно покачал головой, велев ему наполнить новый и на этот раз не разбавлять водку водой по местной традиции. Турецкая раке и без того омерзительна на вкус, а уж в разбавленном виде и вовсе не лезет в горло человеку нашей закалки. Рядом кто-то с шумом опустился на высокий стул.
– Привет, красавчик, – весело сказала полная блондинка слегка потасканного вида. – Угостишь даму?
– Привет, Эльвира, – спокойно ответил я. – Угощу. Как поживаешь?
– Да какая я тебе нафиг Эльвира, – отмахнулась моя старая знакомая. – Танькой зови. Устала я прикидываться.
Я махнул бармену, который без лишних разговоров принес Тане-Эльвире бокал с пивом. Она сделала жадный глоток и удовлетворенно облокотилась на стойку.
– Уфф… Хорошо. За сегодня ты первый, кто угостил. Сезон заканчивается, туристы жадные, в номера никто не зовет… А ты тут по какому случаю? По работе снова или как?
– Или как, – неопределенно ответил я. – Таня-Эльвира внимательно посмотрела на меня.
– Горе заливаешь? Девушка, наверное бросила?
– Вроде того, – вяло ответил я.
– Я так и подумала, – заявила Таня-Эльвира и сделала еще один глоток. – Ну, это она зря сделала.
– Зря, – согласился я.
– А чего так? Уехала куда?
– Уехала, – кивнул я. – Далеко уехала. Не возвращаются оттуда.
Путана ойкнула и положила свою пухлую ручонку на мой локоть.
– Прости, пожалуйста. Я честно не хотела…
– Да ладно, – отмахнулся я. – Тебе то откуда было знать?
Таня-Эльвира задумчиво отхлебнула пиво. Я равнодушно оглядел зал. Сидевшая у противоположной стены троица мужчин самой бандитской наружности вдруг спешно сорвались с места и покинули зал, позабыв заплатить. Официант с криком кинулся за ними. Таня ухмыльнулась.
– Нагнал ты на них страху, – сказала она, кивнув на дверь.
– А кто это?
– Здрасьте-пожалуйста… Это ж те уроды, что на тебя напасть хотели еще по весне. Они потом тут таких ужасов рассказали, только им не поверил никто. Я разве что. Я ведь сразу смекнула, что ты – не простой человек.
– Ты не женщина, Татьяна, ты – рентген, – усмехнулся я.
– Ну, что есть, то есть, – невозмутимо согласилась она. – Тебя, кстати, тут уже пару дней мужик какой то ищет.
– Что за мужик? – равнодушно поинтересовался я. В конце концов, мне и правда пора было выходить из состояние вечного запоя и вновь начать шерстить миры в поисках артефактов неизвестного происхождения.
– Не знаю, я его раньше не видела. Скользкий такой типчик, – ответила путана. – Красавчик, сладенький весь из себя, не люблю таких. На морде шрам, да еще с доберманами везде таскается.
Я вздохнул. Борегару неймется. Он уже несколько раз пытался связаться со мной, но я в итоге выкинул телефон, раз и навсегда заблокировав связь с внешним миром.
– Знакомый твой? – спросила Таня-Эльвира.
– Знакомый, – вздохнул я. – Век бы его не видеть.
– Ну, с этим явно не получится, – прошептала она. – Он как раз в дверях стоит. Тебе помочь уйти? Я могу его отвлечь.
– Не стоит, – сказал я и сунул ей стодолларовую купюру. – Я уж сам с ним как-нибудь…
Борегар миновал официанта, усиленно втирающего, что вход с собаками запрещен. Моя знакомая, сунув деньги в лифчик, спешно освободила стул и испарилась. Борегар, брезгливо протерев стул кружевным платочком, уселся рядом и потребовал кофе.
– Что нового в мире? – небрежно осведомился я.
– Стабильности не хватает, – невозмутимо ответил Борегар в тон мне.
Я кивнул и надолго погрузился в свой бокал с водкой. Борегар смотрел на меня с плохо скрываемым отвращением.
– Зачем пожаловал? – грубо спросил я.
– А ты в состоянии меня выслушать? – иронично осведомился он.
– А ты попробуй, – предложил я. – Глядишь повезет.
Борегар отхлебнул кофе, почмокал губами, оценивая вкус, а потом, словно решившись броситься в холодную воду, повернулся ко мне.
– Недавние события заставили императоров пересмотреть свои правила. Скользящие, как выяснилось, могут представлять определенную угрозу. Кристиан – не единственный из нас, одержимый жаждой власти.
– Я понимаю, – усмехнулся я. – Ты вот, к примеру, тоже не эталон…
– Прекрати. Не до шуток. В общем, решили на совете, что нам нужна полиция. Несколько человек из числа скользящих будут отлавливать нарушителей. Ну, и новый свод правил придуман для скользящих. Это
