было ничего обнадеживающего.
Отправляясь на встречу с Роуз, Кайл сомневался, стоит ли продолжать затеянное. Если она решит отклонить его предложение, то он ничего не сможет противопоставить ее резонам.
Она его заметила. Солнце золотило ее волосы, выбивающиеся из-под синей шляпки. Ее улыбку в лучшем случае можно было бы назвать вежливой, и все же у Кайла закружилась голова. Вероятно, было бы лучше, если бы Роуз поскорее покончила с его безумной идеей.
– Благодарю вас, мистер Брадуэлл, за то, что пришли. Особенно в столь ранний час.
– Я всегда гуляю в парке в девять утра, мисс Лонгуорт, а это значит, что между нами есть что-то общее.
Он не думал, что она когда-нибудь бывала в лондонских парках так рано. Ей хотелось встретиться с ним в уединенном месте, а в Лондоне было таких не много, да и время для этой встречи в любом другом месте не подошло бы.
Брадуэлл оглядел безлюдные дорожки и не увидел ни одного экипажа, кроме собственного.
– Как вы сюда добрались?
– Пришла пешком. Подруга Алексии позволила мне воспользоваться своим домом, и я приехала в Лондон на несколько дней.
– Вы уже достаточно погуляли, или мы сможем пройтись вдоль канала?
Розалин выразила согласие.
– Мистер Брадуэлл, я надеялась, что мы сможем поговорить снова о вашем благородном предложении. Я считаю, что если двое людей собираются совершить необратимый шаг, то в этом случае необходима абсолютная честность.
– Я как раз считаю, что абсолютная честность ни в коем случае не допустима. Не думаю, что мир смог бы выжить в условиях абсолютной честности. – Он рассмеялся: – Я вас шокирую? Не остановимся ли на осмотрительной и умеренной честности? Кое-какие представления о честности меняются, а другие еще неизвестны.
– Я только прошу вас быть достаточно честным для того, чтобы… Если бы мы решились на этот шаг, оба должны иметь правильное представление о том, что делаем.
Розалин только что открыла ему больше, чем могла бы потребовать абсолютная честность. О чем бы она ни думала в эти последние дни, чаша весов явно склонялась в его пользу.
«Если проиграешь, Кайл, виноват будешь только ты сам».
– Говорите откровенно, мисс Лонгуорт, а я попытаюсь следовать вашему примеру.
– Я понимаю, что вы предлагаете. И хочу, чтобы вы знали, что я сознаю, насколько это ценно. Безопасность и защита очень важны, но возможность искупления… Теперь я осознала это в полной мере. Если я кажусь вам скептиком, пожалуйста, простите меня. И пожалуйста, не забывайте, что я искренне благодарна. И все же думаю, что будет лучше, если мы оба будем знать, чем грозит такой брак, и понимать, что он собой представляет в реальной и практической жизни.
– Как это разумно!
Розалин вспыхнула:
– Похоже, я говорю как бессердечный и холодный торговец? Да? Я не это имела в виду. Просто теперь я не способна питать романтические иллюзии. Я покончила с этой девической чепухой.
Несмотря на требование абсолютной откровенности, она все-таки предпочитала несколько сглаживать острые углы. И все же он расслышал в ее словах безжалостную правду: «Если мы и поженимся, я не рассчитываю на любовь. И вам не следует на это рассчитывать».
– Мистер Брадуэлл, мне важно знать, понимаете ли вы, что, как бы я ни раскаивалась, искупить мой грех полностью мне никогда не удастся. Я никогда не избавлюсь от сплетен об этой несчастной интриге с лордом Норбери. Если мы поженимся, даже когда вы состаритесь и поседеете, все еще будут живы те, кто не откажет себе в удовольствии шептаться вам вслед, когда вы будете проходить мимо. А так как вы не джентльмен, то найдутся и такие, кто не постесняется вам напомнить об этом.
– Я сын шахтера и привык к тому, что у меня за спиной шепчутся, а в лицо говорят грубости.
– Возможно, наступит день, когда какой-нибудь злоязычный человек заявит, что у меня снова любовная интрига. Я хотела бы знать, будете ли вы склонны этому поверить?
– Вы взвесили все неприятные возможности, да? Не знаю, чему поверю, но обещаю спросить вас, правда ли это, прежде чем убью наглеца.
Розалин остановилась возле дерева. Холодный свет зимнего солнца отражался в ленте канала.
– Должно быть, я кажусь вам низкой и мелочной, оттого что с такой скрупулезностью и так основательно обдумываю ваше предложение.
– Думаю, все умные женщины основательно обдумывают возможные последствия брака. Необычно только, что из ваших уст я слышу обо всех обдуманных вами вероятностях и то, что вы приводите все возможные аргументы.
Розалин смотрела на Брадуэлла с обескураживающей прямотой. На лбу ее появились морщинки, будто она силилась понять, что у него в душе, и сожалела, что не может этого видеть.
– В тот день вы почему-то были в доме Норбери. Вы с ним друзья?
– Я знаю его много лет. Наше знакомство началось в незапамятные времена. А в настоящее время нас связывают деловые отношения.
– Значит, вы будете с ним видеться? Вы оба будете знать и…
– Не одни женщины основательно обдумывают предложение брака, мисс Лонгуорт. Я тоже задумывался над тем, что в этом есть некоторое неудобство. Но обещаю, что он никогда не заговорит со мной об этом. Во всяком случае, если и заговорит, то это произойдет только раз. Я никому не позволю оскорблять свою жену. – Он сжал ее руку в ладонях. Розалин не воспротивилась, и он пожалел, что они оба в перчатках. – И с вами я никогда не заговорю об этом. Вы совершили ошибку, связав себя с бесчестным человеком, но с этим покончено.
Розалин вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, искренне ли он говорит. Он позволил ей смотреть сколь угодно долго.
– Маловероятно, что вы сможете найти довод против нашего брака, который не приходил бы в голову мне и который я бы не обдумал, мисс Лонгуорт.
– И все же есть кое-что, о чем было бы неправильно умолчать.
Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и достоинство, как в ту ночь.
– Мистер Брадуэлл, я чуть не оказалась втянутой в скандал, по сравнению с которым этот – просто детский лепет.
Она казалась очаровательно серьезной и отважной.
– О каком скандале речь?
– Вы сказали, что знаете о моем брате. Но не можете знать всего. Он украл деньги людей, доверявших ему и державших их в его банке. И они знают, что он это сделал. Обещал расплатиться с ними, они не стали предавать дело огласке, но вместо этого сбежал и его долги выплатил лорд Хейден. – Ее слова лились потоком и походили на исповедь, и было ясно, что говорить об этом ей было больно. – Остались десятки жертв, но достаточно было бы и одной. Если об этом заговорит хоть один человек и станет известно о том, что он сделал, наше родство бросит пятно и на меня. А если я выйду замуж, то и на моего мужа.
Брадуэлл поднял ее руку и поцеловал.
– Я все знаю о вашем брате.
– Знаете? О Господи! Так вы были одним из…
– Был некто, кого я знаю.
– И все-таки вы предлагаете мне брак?
– Это его преступление, его грех. Вы не виноваты. Вы также оказались одной из жертв. Вы и ваша сестра серьезно пострадали из-за него. Разве не так?
При упоминании о сестре в глазах Розалин заблестели слезы. И Брадуэлл постарался использовать предоставленное преимущество.
– Это еще одна причина, почему вам следует выйти за меня. Тогда станет всем ясно, что вы не заодно с ним. Не надо валить в кучу все грехи, как было бы, если бы вы остались в изгнании в Оксфордшире.
– Не думаю, что кто-нибудь станет считать меня не связанной с ним. Я его сестра.
