моего женишка осушит. Им, ненасытным детям Дану, только дай человека в обработку – хрустящую шкурку от него оставят. Марк после развлечений в компании Нуды год болеть будет, потом еще на год онемеет и оглохнет. Какое там путешествие по морям Ид! Ему и путешествие от дома до работы в тягость будет. Когда человек лежит день-деньской лицом к стене, не имея сил белье переменить, хотя бы нательное, - это их, весельчаков, работа. Удержу не знают. Дозировать развлечения не умеют. До смерти не ухайдакали – и на том спасибо.
- Да что ты нервничаешь? – изумляется Морк. – Его оглоблей не перешибешь, провидца нашего. Ты хоть понимаешь, что там у них, в комнате, происходит?
- И что же?
- А то, что Марк вглядывается в стихию Дану через глаза ее детей. Он ВИДИТ Нудда. Он их всех уловит в сети и Мореходу отдаст.
- Как это… отдаст?
- На съедение! – хохочет Морк. – А если серьезно, то в море Ид не сегодня-завтра всплывут два архипелага – архипелаг фоморов и архипелаг Племен Дану.
- А не три? – спрашиваю я. – Огненные духи в четвертой стихии ни единым островком, значит, не представлены? Непорядок!
Морк грустно глядит на меня. Я понимаю: такими вещами, как утрата своей душевной стойкости, шутить нельзя. Но что еще нам остается? Только юмор. Или цинизм. Который, как известно, тот же юмор, но в плохом настроении.
- Дети огня, возможно, попались первыми, - пускается в рассуждения Морк. – При всей своей ярости и упрямстве они бесценные нагаси бина. Снесут любое количество напастей, не охнув. Вряд ли отец лжи не заметил, какие они… вьючные ослы.
Я киваю. Мы все – идеальная добыча для Аптекаря. Сильные, наивные, самоуверенные. И никто не знает, как это изменить.
- Боюсь, не помогут нам никакие высокие советы отцов и матерей рода, богов и героев, монстров и мудрецов… - печально констатирует Морк. – Если бы все было, как в человеческих легендах: собрались лучшие из лучших, поспорили, помирились, перепились, протрезвели – и узрели выход из полной жопы.
- Не бывает! – раздается голос Нудда. – Не бывает таких удач. А уж я-то в удачах толк знаю!
- Что это ты так рано опомнился? – ехидствую я. – Никак совесть взыграла, наркоман старый?
- Любите вы нас, фоморы, - прищуривается Нудд. В глазах его мелькает незнакомое выражение – то ли досада, то ли… печаль? Не может быть.
- Заслужили! – вяло отшучиваюсь я. Нет у меня настроения ввязываться в извечный перебрех, ставший эпосом под названием «Война Стихий» и одноименной компьютерной игрой. Мелко это. Что в виде литературного эпоса, что в виде виртуального мочилова.
- А что, по-твоему, нам светит? – Морк переводит разговор в конструктивное русло.
- Эх, мне бы полноценный квест… с командой… - мечтательно произносит Марк, вваливаясь следом за сыном Дану. – Представляете, ребята: я, погромыхивая латами, еду на вороном-боевом коне- скакуне, поводья одной рукой придерживаю, второй указываю путь, позади вы во всем стихийном великолепии…
- …ползем по лужам. Йесс! – И Морк проделывает соответствующий «йесу» жест.
- А что, никаких волшебных водяных коней не существует? – Лицо у Марка вытянулось – ну надо же, ни келпи, ни эквиски, ни глэстинов - вообще никого из обещанных Дэнхемскими списками* (Средневековый английский манускрипт, написанный Майклом Дэнхемом и перечисляющий множество видом фэйри – прим. авт.)! - Как же так, фоморы добрые! А я-то только разохотился…
- Человеческие ассоциации. Кругом одни человеческие ассоциации. – Нудд похлопал Марка по плечу. – Знал бы ты, как НАМ досадно, что стихии не столь разнообразны, сколь людское воображение. Было бы нам и на чем ездить, и кого на облачных-подводных лугах выпасать, и молоко бы нам небесные коровы давали, и адские псы бы весело взлаивали, и Дикая Охота бы трубила в рога…
- Ты на Дикую Охоту не посягай! – взревела стена за спиной Нудда и взорвалась кирпичным боем. Мы залегли за диваном. Один потомок Дану стоял, скрестив руки и со скучающим видом разглядывая дыру в обоях. Там что-то ворочалось и погромыхивало.
- Теперь и у тебя ремонт делать придется, - вздохнула я. – Эй! Он уже вылез?
- Вылезу, когда остыну! – огрызнулась стена. – Нудд, старый маразматик, не стой на пути, я все равно уже тут, хочешь, чтоб было, как в прошлый раз?
- Остынь, душенька, остынь, - издевательски-ласково пропел бесстрашный сын воздуха. – Взрыв бытового газа нам тут без надобности. Ты помнишь, что люди кругом?
- Люди! – зарычала стена. – Дураки кругом! Одни дураки, куда ни глянь! Какого черта камин закрыли? Кому понадобилось камин затыкать? Если в сраном современном доме имеется камин, на него молиться надо!
- Амба! – покачал головой Марк. – Ко мне заявилось семейство Уизли. Там же действительно камин. Только декоративный, без дымохода. Я про него слышал, но его еще в прошлом веке заложили – дом-то старый…
- Гвиллион, мать твою так! – проорал Морк, не вылезая, впрочем, из-за дивана. – Я тебя залью к чертям, если безобразить начнешь! Ты меня знаешь, Морк слов по воде не пускает!
- Уже… все… - рассудительно произнес голос, существенно изменившийся, - так, словно буйствующему жеребцу вкатили дозу транквилизатора и он уже не ржет и не лупит по воздуху копытами, а только пошатывается и всхрапывает.
Мы, как грибы, высунули головы из-за спинки. У стены стояло каменное изваяние в паутине светящихся алых трещинок.
- Ну вот, все в сборе. Господа и дамы, слет психов и дебилов объявляется открытым! - ернически сообщил Нудд.
- Третья стихия… - мечтательно покачал головой Марк.
- Тьфу! – только и смогла ответить я.
Ну третья. Ну стихия. А чего он ждал?
* * *
Я обалдело пялился на статую. Чем-то она напоминала любимое юмористами произведение Шадра «Булыжник – оружие пролетариата» - здоровенный мужчинище в позе низкого старта, впившийся могучей рукой в оплавленный ковролин. Позади него виднелся мелкий фальшивый камин. И как такой бугай там поместился?
- Они, пока в огненной ипостаси, любую форму принимают. И появляются везде, где есть хоть один булыган, - пояснил Нудд, потом, ухмыльнувшись, элегантно присел на согнутую спину остывшего огненного духа, словно на скамью. Памятник отверз уста:
- Слезь, сволочь. Убью.
- Нервный вы народ, дети огня! – хмыкнул сын Дану. Только неубедительно хмыкнул. Не доставало его хмыканью самоуверенности. – Эй, Гвиллион, ты что, разогнуться не можешь?
- Не могу, х-х-х… ф-ф-ф-ф… Х-х-хор-р-рош-ш-шо, что х-х-хот-ть г-г-гов-вр-рю… - голос нашего визитера звучал все глуше и невнятней.
- Так не пойдет! – категорически заявил Нудд и вдруг… раззявил рот на добрых полметра. Мне оставалось только созерцать, как на моем собственном лице (до сегодняшнего дня совершенно незнакомом) появляется эта… э-э-э… деталь.
Из недр моего двойника вырвалось жаркое, даже в прохладной комнате видимое дуновение. Запахло пустыней, вечной сушью, раскаленным добела небом и безводными волнами дюн. Гвиллион с трудом разогнулся и повел красными огненными глазами без зрачков.
- На кухню! – рявкнула Ада. – Духовку включите! И все конфорки! И прямо задом его в эту духовку! Нефиг Нудьге ветродуем работать.
Мы с Морком на рысях рванули на кухню.
Хорошо, что у старой плиты дверь духовки и так на ладан дышала. Морк одним движением сорвал ее с петель. Устроившись спиной к пышущей жаром плите, Гвиллион блаженно зажмурился, точно старый ревматик:
- Хорошо-о-о… Спасибо, р- ребятки…
- Гвиллион, что происходит? – сухо (первый раз из его голоса ушли развеселые интонации) поинтересовался Нудд.
- То самое! Как остынем, так статуём и коченеем. Текучесть камня потеряли. А почему – спросить не у кого. Ты знаешь, у нас провидцы редки. Где сейчас отшельника найдешь? А уж столпника и подавно… Спелеологи да вулканологи, ученый люд, мистики из них, как из гранита базальт…
- Так! - Я стараюсь говорить спокойно, но у меня как-то не получается. – Если мне сию секунду не объяснят всё… причем с самого начала… я за себя не ручаюсь.
- Ты не полыхай, не полыхай! – ухмыляется мой новый кошмарный собеседник. – Это не твой гнев, это я тебе навеваю. Хороший ты медиум, провидец. Я, как ты уже понял, подгорный дух, а в застывшем состоянии, как вы выражаетесь, тролль. Пришел за помощью, поломал тут кое-что, как у нас, троллей, водится. Мы народ тупой, могучий…
- Ты не юродствуй, ты дело говори! – ярится Ада. С момента появления Гвиллиона она сама не своя. – У вас что, тоже стихия меняется?
- А то на земле не заметили! – рычит немного согревшийся подгорный дух. – Как у вас тут, землетрясений, извержений, цунами не случалось в последнее время?
Я чувствую, как, несмотря на адскую жару в кухне, по спине ползут ледяные колкие мурашки. Если в этом их огненном океане, то есть в раскаленной мантии ядра, начнутся какие-нибудь завихрения…
- Погоди-ка… А как же ты говорил: текучесть потеряли? - бормочу я.
- Что не течет, парень, то трескается, - рассудительно замечает Гвиллион. – Чтобы разогреться, нам движение требуется. Не можем мы закаменеть. Нельзя нам остывать. Не сейчас. У этой планеты еще все впереди. Так что ты уж извини… И за стену, и за катаклизмы всякие…
- Не одному тебе извиняться приходится, - вздыхает Нудд. – Половина извинений – от нас. Воздушный океан тоже беспокоится.
Ада и Морк хмуро молчат. Я понимаю их невысказанные просьбы. Вода в списке наших человеческих бед – не последняя в перечне виновных.
- И что, никто раньше не замечал, что с вами творится? – недоумеваю я. – Даже у нас метеорологи не знают, куда глаза девать, когда прогнозы делают. Неутешительные, заметьте, прогнозы! Не замечали или… не хотели замечать? А?
- Дык мы бы и рады, - совершенно по-тролльи
