следующего зрелища. К трактиру подъехала повозка, на которой восседал наш герой; в одной руке он держал мешок с заработанным золотом, а другой нежно обнимал бочонок вина из баронских подвалов. Волына горько плакал пьяными слезами.
– Хамидушка мой и Юсуфушка, в глину превратились бедняги, когда мы Мустафу замочили! Не будет теперь у Андрюшеньки тотализатора!
Его причитания смешивались с мощным басом барона, который пел во все горло:
Зинка, как картинка, с фраером гребет.
Дай мне, Керя, финку, я пойду вперед!
Коня барона вел под уздцы слуга, а сам он был крепко привязан к седлу, чтобы не свалился.
– О мой принц, ты вернулся! – радостно запричитала Диана, кидаясь Андрюхе на грудь.
Он вяло отбивался, продолжая плаксиво бормотать о Хамидушке с Юсуфушкой.
– Делайте ставки, господа, – неожиданно объявил он и, уткнувшись лицом в бочонок, захрапел.
Глава 6
Путники тронулись в путь не скоро, лишь когда баронов бочонок показал наконец дно. Все это время Волына со своим новым другом беспробудно пили, орали песни и время от времени порывались спалить гостиницу. К утру четвертого дня, когда вино кончилось, барон начал охотиться за зелеными чертиками, а Андрюха трясся с похмелья будто припадочный. Взгромоздившись на коня, он поминутно сползал вбок, бормоча: «Все, завязываю, кодироваться надо, кодироваться!»
Лишь к вечеру свежий лесной воздух привел его в чувство. В лесу тем временем стало темнеть. В небе постепенно сгущались тучи. Луна спряталась за облаками, и вскоре вокруг стало хоть глаз выколи.
– Дальше ехать бесполезно, только заблудимся! – сказал Волына, спешиваясь с коня. – Привал!
Приказав Митьке соорудить костер, он достал из седельных сумок припасенное в гостинице мясо, порезал ножом, посолил и нанизал на прутья, дожидаясь углей, чтобы приготовить шашлык. Костер весело пылал, отбрасывая блики на толстые стволы деревьев.
Диана съежилась у огня, грея озябшие ноги, а Андрюха любовно поглаживал острый, как бритва, ятаган, доставшийся ему в наследство от покойного Мустафы. Митька все время мрачно молчал, о чем-то сосредоточенно думая.
– Нехорошее место мы выбрали для ночлега, – неожиданно произнес он, – где-то здесь людоеды живут!
– Ну и? – полуобернулся к нему Волына.
– Ну и сожрут нас, – мрачно ответил бывший оборотень. – С ритуальными плясками, под барабанный бой.
– Что ж, придется спать по очереди! Все равно ехать дальше мы не можем.
Через некоторое время, поужинав жареным мясом, путники начали укладываться спать. Дежурить первому досталось Митьке.
– Смотри не засни! – проинструктировал его Андрюха, зевая во весь рот. – Как услышишь что подозрительное – буди меня, а во второй половине ночи я тебя сменю.
Он с удовольствием вытянулся рядом с костром, впитывая его тепло. Диана пристроилась рядом. Уже засыпая, Волына обнял ее за плечи. Девушка вздрогнула, напряглась, но тут же расслабилась и доверчиво прижалась к своему принцу, положив голову на его мускулистое плечо.
– Я тебя люблю, – прошептала она.
Но Андрюха уже крепко спал.
Проснулся он от удушья. Что-то тяжелое и дурно пахнущее навалилось сверху, вцепившись в горло. Отбросив прочь незваного гостя, он схватил лежащий рядом ятаган и вскочил на ноги. Вокруг костра метались какие-то лохматые оборванцы, вооруженные дубинами. Двое вязали отчаянно сопротивлявшегося Митьку, а один навалился на принцессу, разрывая на ней платье. Волына резко ударил его ногой в висок, и несостоявшийся насильник откатился в сторону с предсмертным стоном. Двое кинулись на подмогу, но Андрюха взмахнул ятаганом, и голова одного покатилась по земле, вращая глазами, а второй, скорчившись, рухнул прямо в костер. Страшный удар ногой разорвал ему кишечник.
– Беги! – яростно крикнул Диане Волына, отбиваясь от завывающей толпы. – Беги, дура!
Краем глаза он с удовлетворением заметил, что всхлипывающая принцесса отползла в сторону и скрылась в кустах. Один из оборванцев кинулся было следом, но Андрюха разрубил его почти до пояса. Это на время отвлекло его внимание, чем немедленно воспользовались нападающие. На затылок обрушился тяжелый удар, и упавший Волына мгновенно скрылся под грудой навалившихся на него вонючих тел. Он тут же перестал сопротивляться, притворившись, что потерял сознание. Некоторое время оборванцы радостно пинали его ногами, но Волына, стоически терпя боль, даже не пошевельнулся, и лишь когда его стали вязать, изо всех сил напряг мышцы. Затем людоеды подхватили пленников на руки и, радостно подвывая, потащили куда-то в чащу. Расслабившись, Андрюха с радостью обнаружил, что веревки держатся теперь довольно свободно. Это давало шанс на спасение.
Через некоторое время деревья расступились и показалась огромная поляна, освещенная пламенем многочисленных костров. Кое-где стояли убогие хижины, из которых выглядывали отвратительные рожи. Посреди поляны виднелась глубокая яма. Над ней на деревянных рогатках был закреплен огромный ржавый вертел. Рядом возвышалась груда человеческих костей.
Дикари грубо швырнули пленников на землю. Часть из них принялась разводить в яме костер, а остальные в это время плясали вокруг, завывая: «Ух-ля, тру-ля-дя, ух пожрем, ух пожрем!!!» Один при этом бил в огромный барабан, закатывая глаза и тряся головой, словно металлист на концерте.
Заметив, что он лежит в тени, а людоеды, увлеченные пением и приготовлениями к трапезе, не обращают на него никакого внимания, Волына принялся осторожно освобождаться от ослабевших веревок. Через некоторое время его усилия увенчались успехом.
Неожиданно из леса послышались женские крики, и на поляне показалась новая группа дикарей, которые, радостно гогоча, тащили отчаянно сопротивляющуюся принцессу.
– Она здесь, рядом, в кустах пряталась, – орали они. – Ох, повеселимся!
– Ша! – проревел здоровенный волосатый субъект с татуированной грудью.
Вероятно, это был вождь, так как его лохмотья выглядели несколько приличнее, чем у остальных, а на поясе болтался трофейный ятаган.
– Ша! – повторил громила. – Я первый!
Гнусно ухмыляясь, он двинулся по направлению к Диане.
Подобрав с земли камень, Волына метнул его в вождя. Удар пришелся в глаз.
– А-а-а! – заорал громила, схватившись руками за лицо, а Андрюха, воспользовавшись всеобщим замешательством, в два прыжка достиг дикаря и страшным ударом сломал ему шею.
– Ну, бомжи, – крикнул Волына, срывая с пояса вождя свой ятаган. – Сейчас я научу вас хорошим манерам! А ты, курица, какого черта тут шлялась?! – прошипел он, обращаясь к принцессе. – Я же сказал тебе, беги!
– Я хотела спасти тебя, мой принц! – жалобно простонала она.
– В кусты, идиотка, задницу надеру!
Убедившись, что его приказ выполнен, он двинулся по направлению к опешившим людоедам, крутя перед собой взвизгивающей сталью. В свое время в школе карате его научили неплохо владеть холодным оружием.
– Щас я вас, шушера лесная! – взвыл он, врезаясь в расступившуюся толпу.
Опомнившиеся людоеды похватали дубины и перешли к активным боевым действиям. Толпясь, они мешали друг другу, и некоторое время Волыне удавалось сдерживать их наступление. Время от времени кто-нибудь из нападавших, обливаясь кровью, валился на землю, но остальных это нисколько не смущало, и, завывая от ярости, они продолжали наседать.
Неожиданно людоеды отхлынули в сторону и, испуганно крича, бросились куда глаза глядят. Поляна мгновенно опустела.
Утерев пот со лба, Волына осмотрелся и тут же понял, что вызвало столь поспешное отступление его врагов. Из ближайших зарослей выбралось чудовище, получеловек-полусвинья. Глаза его горели зеленым пламенем, а из пасти торчали огромные клыки. Урча, оно двинулось на Андрюху.
– Привет, кореш! – спокойно поздоровался он. – Вовремя ты появился!
