Куртизанка

спала. Теперь ей снова стали доступны все яркие цвета мира, все мельчайшие детали вплоть до капелек росы на бархатных лепестках самых маленьких роз. Теперь, когда им с Реми все еще оставалось преодолеть слишком много трудностей, и самое главное — осуществить побег Наварры, было не самое лучшее время для попытки. Реми ушел на поиски оставшихся в живых преданных гугенотов, чтобы привлечь под ружье мужчин, которым можно было бы доверять. Габриэль выпала роль связующего звена между ними, а также передача сообщений от Реми к Наварре.

С большим трудом, но она все-таки убедила Реми больше не появляться в Лувре. Это было слишком опасно не только из-за угрозы его жизни. Реми почти ничего не умел скрывать, и Габриэль боялась, что Наварре будет достаточно одного взгляд на его лицо, чтобы предположить, как реально складываются отношения между нею и Реми.

Габриэль и сама чувствовала некоторую неловкость при встрече с Наваррой на следующий день после турнира. Их неожиданный отъезд с состязания ей удалось оправдать внезапным недомоганием младшей сестры.

Но вмешательству в поединок Реми с Дантоном подыскать объяснение оказалось гораздо сложнее.

Габриэль нахмурилась, вспомнив тот разговор, все еще до конца не уверенная в том, что Наварра действительно поверил ей.

«….Я отчетливо поняла, что этим поединком готовились заманить в ловушку капитана, и поспешила положить конец этому. Я знаю, как много капитан Реми значит для вас.

— Для меня? — мягко уточнил король.

Взгляд Наварры казался слишком проницательным для той ленивой и томной позы, в которой он сидел.

Усилием воли Габриэль заставила себя не покраснеть.

— Ну да, он же ваш Бич Божий, ваш самый преданный сторонник, ваша самая большая надежда на пути к свободе.

— Возможно, — пробурчал Наварра. — Капитан действительно хороший, заслуживающий доверия человек, но, сам того не желая, он, возможно, наносит мне удар.

— Как это… что вы хотите этим сказать?

— Скажу честно, я посчитал возвращение Николя Реми большим благом для себя. Но сейчас я уже не настолько уверен в этом. Я изо всех сил строил из себя шута горохового при этом дворе, убеждая королеву Екатерину, будто я ничуть не против своего нынешнего положения. Боюсь, присутствие здесь Реми сделало свое дело — я снова попал под подозрение. Теперь за мной наблюдают внимательнее, чем когда-либо. — Король взял Габриэль за руку, непривычно мрачное выражение застыло на его лице. — Я не перенесу, если попытка моего спасения снова провалится, Габриэль. Иногда думаю, не лучше ли отослать нашего Бича блюсти мои интересы, например, в Беарне, а мы с вами останемся здесь, в Париже, продолжая наблюдать и ждать, втираясь в доверие к Темной Королеве. Как вам эта мысль, моя милая?»

Габриэль с трудом скрыла свою тревогу, когда Генрих поднес ее руку к губам, не отводя от нее своего напряженного изучающего взгляда.

Девушка вздрогнула, вспомнив ту неловкую ситуацию. Где проходила грань между тревогой, связанной с побегом из Парижа, и желанием короля избавиться от соперника, отослав Реми в Беарн? Этого она так до конца и не поняла. Ей потребовалось все ее обаяние и изворотливость, чтобы сохранить веру Наварры в капитана, чтобы король не передумал согласиться на план Реми. Парижские сплетни есть парижские сплетни, и Габриэль оставалось только молиться, чтобы король не узнал, что Реми теперь делит с ней постель.

Из окна своей спальни она наблюдала, как Реми вышел в сад. Габриэль убедила его забрать вещи из квартиры, которую он снимал, и окончательно перебраться в ее дом. Какой-то смысл в этом переезде, возможно, и прослеживался, но на самом деле она уговаривала его вовсе не из соображений практичности. Опасности подстерегали их на каждом шагу, и Габриэль не в силах была надолго терять Николя из виду.

Когда Реми уже направился к воротам, его внимание привлекли ребятишки со спутанными волосами, сын и дочь ее главного садовника Филлипа, который только недавно договорился, чтобы за детьми присматривала тетушка, живущая в деревне. А сейчас Жак и Элиза чувствовали себя заброшенными, сидели на каменной скамье, свесив маленькие ноги и печально опустив глаза. Другой бы и не взглянул на них еще раз. Но Реми наклонился к ним, вовлекая в какую-то серьезную беседу.

Элиза смущенно уткнулась в плечо старшего брата. К удивлению Габриэль, Реми вдруг выпрямился во весь рост, задрал руки вверх и угрожающий зарычал, как могучий зверь. Дети завизжали и спрыгнули со скамьи, а Реми побежал вслед за ними вокруг кустов роз, все еще рыча. Габриэль с изумлением наблюдала за игрой, высунувшись из окна так, что рисковала выпасть.

Реми догнал ребятишек около боярышника. Он опустился на колени и, согнув руки, изобразил когти. Жак вопил и размахивал палкой, атакуя Реми. Широко раскрыв глаза, Элиза присела позади брата, дрожа от волнения. Реми откинул назад голову и испустил рев, достойный дракона.

Тут Реми случайно заметил Габриэль в окне над собой. Он помахал ей и широко, по-мальчишески, улыбнулся. Она поняла, что не одна она изменилась после прошедшей ночи. Реми словно сбросил с себя десяток лет, он буквально на глазах помолодел. Солнечный луч осветил его взъерошенные волосы и вспыхнул на цепочке под его полурастегнутым камзолом.

«Из Реми получится неплохой отец». Эта мысль застала Габриэль врасплох, и она инстинктивно прижала руку к животу. Она использовала все уловки мудрых женщин, какие только знала, чтобы не заиметь ребенка ни от одного из своих любовников. Но вчерашней ночью она не предприняла никаких мер предосторожности и вполне могла забеременеть.

Однако мысль, что она может родить малыша от Николя, вовсе не встревожила ее, а скорее наполнила удивлением. Она почувствовала, как будто размякла, словно таяла изнутри. Она подарит Реми сына, крепкого маленького мальчика, с взъерошенными золотыми волосиками и карими глазами Николя…

Стук в дверь спальни оторвал ее от мечтаний. Габриэль неохотно отвела взгляд от Реми.

— Войдите.

В комнату вошла Бетт. Ее обычно дерзкая горничная выглядела несколько обеспокоенной.

— Прошу прощения, хозяйка, но вас там срочно требуют.

Габриэль зевнула и потянулась.

— Скажи, пускай уходит и зайдет позднее. Вряд ли можно назвать этот час разумным для приема посетителей.

— Но там… это та женщина, Лассель.

Габриэль изумленно посмотрела на Бетт.

— Касс? Она… она здесь?

— Да, и говорит, что хочет видеть вас. Она там, у лестницы, с горничной и страшенным псом, который, похоже, готов разорвать глотку любому, кто подойдет слишком близко. Лакеи боятся приближаться к ним. Кажется, я слышала голос капитана Реми в саду. Не сомневаюсь, он поможет избавиться от…

— Нет! — Габриэль торопливо встала. — Я бы предпочла, чтобы Реми ничего не узнал о визите мадемуазель Лассель. Он не одобрит нашу дружбу.

— Не сомневаюсь, госпожа. Из того, что мне про нее рассказывали, она существо опасное. И пришла сюда явно с какой-то пакостью.

— А ты явно слишком много сплетничаешь с Некромантом, — парировала Габриэль. — Проводи мадемуазель Лассель в маленькую гостиную в задней части дома. Я сейчас спущусь.

— Очень хорошо, госпожа, — неодобрительно фыркнула Бетт, показывая, что вовсе не находит ничего хорошего в этом визите.

Когда Бетт ушла выполнять ее распоряжение, Габриэль поспешно умылась, надела одно из самых простых своих платьев, уложила волосы в пучок на затылке. Прежде чем покинуть спальню, она еще раз бросила тревожный взгляд в сад. Реми все еще был поглощен игрой с детьми. В любом случае, он скоро отправится на свою квартиру. И ей удастся выяснить, что потребовалось Касс, еще до возвращения