Он уже понял, что это не Наташа, а лишь ее копия, правда совершенно точная.
— Ты разве не из кротов? — спросила девочка.
— То есть?.. — удивился Геннадий.
— Ну что, не понимаешь? Разве ты не с Карбункла? Впрочем, конечно, ты не с Карбункла. У тебя такой странный выговор… — Она поморщила лоб. — Иностранец, что ли?
— Я… — пробормотал Геннадий, — я англичанин…
— Фантастика! — воскликнула девочка. — Как ты сюда попал? Кроты не пускают в этот район острова ни одного иностранца.
— Я… я гулял и вот…
— Ладно, давай играть, — сказала девочка. — В этой дыре я совсем потеряла класс, а скоро у нас в Оук-порте чемпионат.
Геннадий осмотрелся. Дубы вокруг корта безмятежно шелестели, заросли азалии были непроницаемыми, дорожка, покрытая цветной плиткой, просматривалась далеко…
— Только один сет, — сказал он.
Девочка протянула ему свою руку и назвала свое имя:
— Доллис.
— Джин, — представился Геннадий, вспомнив леди Леконсфильд.
Они начали играть и сыграли не один сет, а всю партию. С большим трудом в последнем сете Геннадию удалось сломить сопротивление Доллис. Чуть остыв от спортивного азарта, он подумал, что девочка, должно быть, раздосадована проигрышем. Ничуть не бывало — Доллис была весела и довольна.
— У вас в Англии все так играют?
— Через одного, — улыбнулся Геннадий.
— Слушай, Джин, как ты все-таки здесь оказался?
Геннадий внимательно посмотрел на девочку. Ему показалось, что ей можно открыть правду, что она может ему помочь, но все же решил быть осторожным.
— Я… я заблудился…
— Тебе нужно в Стамак? — спросила Доллис, — Пойдем, покажу дорогу.
— Покажи мне лучше кратчайший спуск к морю, — сказал Геннадий. — Мне нужно попасть в Оук- порт.
Они уже давно говорили по-английски. Вот где пригодились мальчику его усердные занятия этим языком.
— Не собираешься ли ты переплыть пролив? — со смехом спросила Доллис.
— Вот именно.
— У тебя есть знакомые среди акул?
— Мне нужно переплыть пролив, Доллис, — тихо и серьезно сказал Геннадий.
— Из Стамака каждые два часа ходит паром.
— Мне нельзя в Стамак, Доллис…
Девочка снова весело рассмеялась.
— Какая таинственность! Таинственный англичанин!
— Доллис, я не шучу…
— Ну, пойдем, пойдем! Я покажу тебе спуск к морю. — Она вдруг хлопнула себя ладошкой по лбу. — А хочешь, вместе переплывем в Оук-порт на каноэ? Блестящая идея! То-то взорвется моя мамочка!
Сердце Геннадия глубоко забилось. Каноэ? О чем еще он мог мечтать?
А Доллис, увлеченная своей идеей, схватила его за руку и повлекла по разноцветным плиткам.
Они бежали по извилистым дорожкам огромного парка, мимо неохватных стволов удивительных реликтовых растений, мимо скульптур, беседок, фонтанов, мимо фантастических цветов. По дороге Доллис без умолку трещала. Как ей хочется побывать в Англии, вообще поездить по миру, увидеть Лондон, Нью- Йорк, Москву, Париж… Мать ее путешествует бесконечно, но никогда не берет Доллис с собой. В конце концов Доллис возьмет вот и убежит из дому!
— Чей это парк, Доллис? — на бегу спросил Геннадий Стратофонтов. Его поразило то, что во всем этом огромном парке они не встретили ни одного человека.
— Наш, — ответила девочка.
— Чей?
— Наш. Ну моей мамы…
— Весь парк ваш? А экскурсии сюда приезжают?
— Еще чего! — презрительно фыркнула Доллис. — Экскурсии!
Несмотря на напряженность момента Геннадий подумал:
«Вот он — капитализм! Кучка людей владеет огромными ресурсами природы!»
Они нырнули под красивую арку, пробежали полутемным тоннельчиком, и перед ними сразу за балюстрадой распахнулось пространство: скалы, море, приблизившийся изломанный гребень Оук-порта. Пролив пересекало белое судно, верхняя палуба которого была покрыта ярким тентом.
— Мама возвращается, — махнула Доллис рукой в сторону судна. — Вчера она давала в столице прием. — Доллис напыщенно и жеманно произнесла, словно передразнивая кого-то: — «Вальс незнакомых цветов», господа! Не правда ли, прелестно? «Вальс незнакомых цветов»!
Так вот оно что!.. Геннадий едва смог скрыть свое изумление. Он вспомнил длинные черные волосы и словно выточенное из слоновой кости лицо женщины-сенатора. Бал был вчера! Значит, он валялся без сознания чуть ли не сутки?
— Я слышал вчера про этот прием, — сказал он. — Твоя мама мадам Накамура-Бранчевска?
— Ну да. Как ты догадался, Джин?
— Я видел ее в сенате.
— Ты не думай, что она всегда такая важная, она хорошая, только… — Доллис быстро посмотрела на него. — Красивая, а?
— Не хуже Софи Лорен, — сказал он.
Девочка расхохоталась.
— Ну, ты, я вижу, знаток! Ладно… — Она показала с балюстрады вниз. — Видишь тропинку между скал? Спустишься по ней, там будет маленькая бухта. Разбойничья бухта. Жди меня там, а я подгоню каноэ. Идет?
Не успел Геннадий кивнуть, как за спиной его раздался страшный вопль.
— Вот он! Вот он, ребята!
Геннадий стремительно обернулся. Из тоннельчика прямо на него бежал детина в майке с автографами кинозвезд, а за ним еще трое узколобых квадратных парней, и все с оружием в руках.
Изумленная Доллис увидела, как юный англичанин молниеносным приемом дзюдо сбил с ног огромного парня, вскочил на барьер балюстрады и упал вниз лицом под ударом пистолетной рукоятки. Два грузных тела навалились на мальчика. В мгновение ока руки его были скручены мотком проволоки.
Доллис вскрикнула и влепила пощечину одному из громил.
— Как вы смеете, кроты? Кроты несчастные! Кто вам разрешил врываться в наш парк? Вон отсюда! Отпустите его немедленно!
Детина, сбитый Геннадием, кряхтя, поднялся. На тупом его лице застыла кривая хулиганская улыбка.
— Этот парень, молодая госпожа, задержан по приказу Совета. Он сбежал сегодня из Мушкетной башни. Люгер мой спер, молодая госпожа. — Он обернулся к Геннадию и схватил его за грудки: — Где моя пушка, гаденыш?
Доллис и его огрела пощечиной.
— Ручка у вас тяжелая, молодая госпожа, — ухмыльнулся детина.
— У моей мамы рука потяжелее! — крикнула Доллис и вдруг заплакала в три ручья. — Джин, Джин, что это такое?
