сторонам.
– Вон тот белый тоже пытался продать мне алмазы, но пока, кроме слов и подлостей, от него я ничего не получил, – махнул рукой Клим, показывая, что это беспочвенный разговор.
– Я знаю место, где затонул самолет, – негромко сказал коренастый, оглянувшись вокруг.
Клим только собрался возразить, как пленные, привязанные к дереву, тонко закричали.
Таббс, бросив раскладывать надувную лодку, кинулся к дереву.
– Жить им осталось минут пять! – констатировал он, наклоняясь над землей. Схватив за хвост длинную змею, он раскрутил ее над головой и забросил в кусты.
– Что случилось? – вяло поинтересовался Клим, на которого внезапно навалилась апатия.
– Королевская кобра укусила обоих, – ответил Таббс, быстро обыскивая корчащихся в агонии, привязанных к дереву людей.
– Значит, им не повезло, – прокомментировал Родс, подсоединяя электрический насос к проводу, который протянул Таббс от лендровера.
Зажужжав, насос в минуту надул резиновую лодку.
Стащив лодку в воду, Родс с Таббсом начали грузить в нее вещи, искоса поглядывая на Клима.
– Неужели тебе не нужны деньги? У тебя есть единственный шанс в жизни стать миллионером, и ты его упускаешь? – в полный голос спросил коренастый.
– Майк прав, это единственный шанс, – устало сказал Ван Вейс.
– Со мной на борту вам никто не страшен! Они будут бояться причинить мне вред! Убить меня вы сможете в любой момент! – кричал, извиваясь на песке, коренастый.
От его хваленого хладнокровия не осталось и следа. Шея надулась, а глаза готовы были вылезти из орбит.
– Грузите пленников в катер! – распорядился Клим, снимая с себя гидрокостюм.
День седьмой, двадцать часов
– Шанс у вас остаться в живых есть, только если мы выживем, – объяснил Клим, присаживаясь рядом с коренастым.
На корме сидел Родс, держа правой рукой рукоятку управления подвесным мотором, и осторожно вел катер вниз по течению реки.
– Это все-таки шанс на жизнь, а на берегу у меня практически его не было, – пояснил коренастый, поводя плечами.
– Почему вы так считаете? – спросил Клим, внимательно всматриваясь в красное лицо своего собеседника.
– Мы с вами оба профессионалы и прекрасно знаем, что на таких заданиях свидетелей не оставляют. Вы совершенно спокойно убили пятнадцать человек в предгорьях, взорвали грузовик с тридцатью солдатами на плато – и ни малейшего угрызения совести ни у вас персонально, ни у ваших людей. После всего, что я узнал о ваших методах, я за свою жизнь не дал бы на берегу даже фартинга, – разглагольствовал коренастый по имени Майк.
– Ты мне напоминаешь страницу из учебника по борьбе с терроризмом, который рекомендует расположить к себе захватчика, заставить увидеть в себе человека, а не кусок мяса, пригодного только для ростбифа, – устало сказал Клим, прикрывая глаза.
– Оказывается, нас по одним учебникам готовили, – снова запел ту же песню Майк.
– Ты со мной в эти игры не играй. Я ведь могу вспомнить и другие страницы из учебников спецназа. Например, ускоренный допрос пленного, экстренное потрошение, после которых ты приобретешь некондиционный вид и тогда тебя придется все равно убить, – тоже начал оказывать психологическое воздействие Клим.
– Все правильно. Так не лучше ли нам договориться, как цивилизованным людям, и выйти из положения с честью и выгодой.
– Ты интересный человек, Майк. То ты поешь заложникам о выгоде, а теперь начал знакомую песню о чести. Какая честь у солдата удачи? Для нас самый главный бог – деньги. Кто платит, тот и заказывает музыку.
– Ты не типичный солдат удачи. Что-то в тебе есть такое, чего я пока не могу понять. Ты не затрясся от жадности, когда я сказал о десяти килограммах алмазов, не стал совать мне иголки под ногти и вертеть пангой около мужского достоинства, – задумчиво сказал Майк, приподнимаясь над бортом катера.
– Зря стараешься развязать узлы на запястьях. Эти специальные узелки известны строго ограниченному числу людей. Я тебе снял удавку с горла не из человеколюбия, а для пользы дела. Вдруг тебе придется командовать: «Отставить огонь!», а у тебя голос сядет? Нет у меня желания из-за твоих поврежденных голосовых связок пулю получать! – улыбаясь, сказал Клим, жестко взглянув на своего собеседника.
– Нет у тебя возможности получить пулю. Заслон на протоке вы уничтожили, свою машину взорвали. Я пошел один, понадеявшись на отряд спецназа «Песчаная мамба», который вы шутя уничтожили, выскочив из воды, как лягушки. Тебя могут прихватить бандиты или террористы на протоке, а моих людей больше на трассе нет. Никто не думал, что вы пройдете такие мощные заслоны. Гатум до самого последнего времени исправно сообщал о ваших передвижениях, а сегодня вдруг замолчал. И всплыл брюхом кверху!
– Я рад, что тебе понравилась комбинация с трупами твоих людей. Конечно, это не совсем человечно, но война есть война.
– Моих ребят тренировали для борьбы с диверсантами, террористами, шпионами, но никак не с морскими котиками, которым просто неоткуда взяться в африканской стране, которая никак не граничит с морями.
– Выходит, в Мозамбике есть морские котики? – спросил совершенно нейтральным тоном Клим. Для правдоподобия он даже отвернул голову влево.
– Конечно, есть, целых две группы. Одна занимается охраной порта, а вторая тренирует морских животных для тех же целей. Сейчас мы ни с кем не воюем, а что будет завтра, не знает никто.
– Мне до морского котика далеко. Во-первых, возраст, а во-вторых, подготовка не та, – начал рассказывать Клим, замечая, что тьма сгущается.
– В двухстах метрах отсюда пологий залив. Надо пристать, – предложил Майк.
Едва катер ткнулся носом в песчаный берег, сразу, как это бывает в тропиках, потемнело. Привязав правую руку Майка к туловищу, Клим выдал ему открытую банку рыбных консервов и пластиковую ложку, а сам отошел на метр, держа наготове обнаженную пангу.
В темноте слышались негромкие удары по дереву.
– Осторожный ты, парень! – сообщил Майк, поедая содержимое банки.
– Поэтому не пошел в морские котики, – откликнулся Клим, не сводя с него внимательных глаз.
– Зачем пангу держишь, я же связанный? – сделал вид, что удивлен такой осторожностью Майк.
– Панга – оружие серьезное, острое и большое. Если ты вздумаешь на меня кинуться, то остановить тебя легко. Если займешься метанием предметов, то тоже легко ею отбить даже крышку от консервной банки, которую ты, как тебе казалось, незаметно оторвал. Медленно и осторожно отодвинь от себя банку, слева положи крышку, – попросил Клим, сторожа каждое движение Майка.
Тот тихо свистнул, и тут же панга Клима с легким шелестом пролетела над головой Майка, срезав седой ежик.
– Тебе же сказали, что я служил в морской пехоте? – спросил Клим, сторожа каждое движение сидевшего на песке человека, опасного, как африканская кобра.
– Все готово, шеф! – шепотом сказал неслышно подошедший сзади Таббс.
– Начинаем! – приказал Клим, поднимая пангу для удара.
– Сейчас подними обе руки на уровень плеч. Дернешься, разрежу тебя пополам. Сзади стоит еще один боец, который держит тебя под прицелом! – объяснял Клим стоящему с поднятыми руками Майку.
Раз! И две половины деревянной колоды сошлись на шее и руках Майка. Два – послышался щелчок запираемого металлического замка.
– Садист! Изверг! Скотина! Неужели нельзя по-человечески связать меня? – брызгая слюной, шепотом ругался Майк, не делая, однако, никаких попыток освободиться.
– Мне надоело сторожить твое каждое движение. Я хочу спать, а у меня мало народа для охраны, – пояснил Клим.
