небольшую кроватку в пустой спальне. Позже мы переоборудовали кладовку, которая находилась на улице, рядом с кухней, в домик для Софи. Я таскал ее на спине, пока она не уставала и не позволяла мне уложить ее в домике.
Особых развлечений в Суитуотерсе не было. Мы ходили в «Лагерь под тентами» по воскресеньям, чтобы там пообедать и пообщаться. Или же отправлялись на машине на ночную прогулку по заповеднику. У нас был мощный фонарь, который работал от автомобильного аккумулятора. По пути нам попадались ночные звери и птицы. Чаще это были козодои и шакалы, но иногда встречались львы и другие хищники. Больше всего нам хотелось увидеть леопарда или муравьеда. Некоторые африканцы за всю жизнь ни разу не встречали муравьеда.
Однажды вечером, проезжая мимо болота, мы увидели, что под кустом спокойно сидит леопард. Когда я посветил фонарем, то увидел вдалеке бегемота. Эти животные часто выходят попастись, но в основном проводят время в воде. Бегемот направлялся в сторону куста, не подозревая, что под ним сидит леопард. Бегемот сделал еще один шаг и оказался в метре от леопарда. Эта сценка была очень смешной. Оба они страшно удивились, леопард тут же отпрыгнул чуть ли не на пять метров, а гиппопотам сделал шаг в противоположном направлении.
Софи очень любила наши ночные прогулки. Она с таким же вниманием наблюдала за животными, как и мы. Однажды мы увидели большое стадо буйволов и остановили машину недалеко от них. Софи тут же опустила стекло машины, начала стучать по двери, издавать воинственные кличи и махать на них руками. Буйволы развернулись и ускакали прочь, оставив за собой облако пыли. Софи, очень довольная собой, тут же закрыла окно, и мы продолжили нашу прогулку.
Питомник для шимпанзе был почти готов, и нам надо было готовиться к прибытию первых шимпанзе. В Кении уже находились несколько взрослых шимпанзе, которые нуждались в жилье. Четыре особи содержались в приюте в Найроби, а три жили в доме Карла Амманна, фотографа из Швейцарии, который работал в Наньюки. Как это ни печально, два шимпанзе из приюта умерли прежде, чем мы успели перевезти их в заповедник. Мы решили, что первыми перевезем к себе двух взрослых шимпанзе, Чарли и Джуди, которые жили у Карла. Третью шимпанзе, Мзи, он решил оставить у себя. Перед тем как перевозить их, Карл решил, что мне следует навестить его, чтобы животные ко мне привыкли. И вот я стал регулярно заходить в гости к Карлу и его питомцам. Уже был случай, когда Чарли набросился на девушку из Австралии, испугавшись пролетавшего вертолета, так что я знал, что он может вести себя непредсказуемо.
Как-то Карл сказал, что слишком занят по работе и мне придется войти во двор, где содержались шимпанзе, одному. И хотя у меня было нехорошее предчувствие, я согласился. Я зашел во двор и сел на бревно. Джуди подошла ко мне и начала приводить в порядок свою мордочку, выискивая на ней насекомых. Потом подошел и Чарли. Он уселся рядом со мной и занялся моей ногой, проверяя, нет ли там насекомых. Все вроде шло мирно, по вдруг Чарли схватил меня за лодыжку и вгрызся в нее своими огромными клыками. Он дернул меня за левую ногу, и я упал на спину. Боль была просто ужасной, и я почувствовал, как из раны хлынула кровь.
— Помогите! — закричал я, но никто меня не слышал.
Я пытался разжать зубы Чарли, но он только покусал мне пальцы. Я уже думал, что умру. По счастью, Джуди пришла мне на помощь: она вступила в яростную схватку с Чарли. Завязалась настоящая битва.
Чарли наконец отпустил мою ногу, и я смог отползти в безопасное место. С Джуди ничего страшного не произошло. Карл, который не слышал моих криков, услышал все-таки разъяренный визг Чарли и прибежал посмотреть, что случилось. Он увидел, как я на одной ноге скачу за ворота. Я даже боялся посмотреть на свои раны, думая, что там сплошное кровавое месиво. Мне повезло, что Чарли просто кусал меня и не пытался порвать ногу. Но я потерял много крови, и Карл повез меня в больницу, где мне обработали раны.
Когда я добрался до дома, моя нога распухла до колена. Я не мог ходить несколько дней. Я так никогда и не узнаю, почему Чарли бросился на меня. Может быть, он стал ревновать меня, когда я гладил Джуди, а может, почувствовал запах Софи. У меня остались на всю жизнь четыре шрама в тех местах, где его клыки впились в мою ногу. Мне еще повезло, так как ему было вполне по силам убить меня или искалечить.
Месяц спустя к нам приехала Кристин Мэннинг, заведующая отделом шимпанзе зоопарка в Уганде. Мы с ней до этого обсуждали по телефону возможность перевозки нескольких шимпанзе из Энтеббе в Суитуотерс, так как их зоопарк был переполнен детенышами-сиротами. Кристин захотела осмотреть наш питомник. Когда она приехала, она поставила свою сумку на землю, и мы пожали друг другу руки. А в это время Софи подошла к сумке и начала там рыться. Кристин это заметила и стукнула ее по голове, после чего Софи стала громко хныкать.
Мы сидели в саду и пили коктейли. Пока мы разговаривали с Кристин, я заметил, что Софи ее не простила. В течение получаса она ходила вокруг гостьи с угрожающим видом. Круги все сужались. Я понял, что Софи хочет отомстить, но ничего поделать не мог: Софи выбрала такой момент, когда Кристин повернулась к ней спиной. В мгновение ока Софи подбежала к Кристин и сильно укусила ее за лодыжку. Сделав свое дело, она тут же исчезла. Я извинился за ее поведение, и Кристин отнеслась к этому с пониманием.
Мораль этой истории такова: никогда не обращайся грубо с шимпанзе. Они очень злопамятны, и у них острые клыки.
Теперь, когда строительство было закончено, у нас было впечатляющее здание, но не было шимпанзе. Меня вовремя проинформировали о том, что у обезьян из Энтеббе нашли бациллы туберкулеза, так что мы решили не брать их в Суитуотерс. Меня послали в Киншасу и Браззавиль, чтобы я встретился с министром окружающей среды Заира и министром водных ресурсов, лесов и рыбного хозяйства Республики Конго. Нам предстояло обсудить возможность предоставления убежища для шимпанзе, которые были конфискованы у браконьеров.
В аэропорту Киншасы начальник аэропорта спросил меня, зачем я приехал в Заир. Я ответил, что у меня назначена встреча с министром окружающей среды. Он бросил мой паспорт в ящик стола, а потом, по совершенно непонятной для меня причине, сказал, чтобы я убирался из его офиса. Я вышел и сел на деревянную скамейку. Прошло довольно много времени, а потом он вышел, закрыл дверь офиса и уехал. Я просидел там восемь часов, пока моей приятельнице Гразиэлле не удалось получить разрешение войти в здание аэропорта.
К тому времени я был уже уверен, что мне придется провести всю ночь на жесткой скамье. Я объяснил Гразиэлле, что начальник аэропорта держит меня, в сущности, как заключенного. Вероятно, надеется на то, что с утра я дам ему взятку. Гразиэлла связалась с министром, который подписал распоряжение о моем немедленном освобождении.
На следующий день я наконец встретился с министром. Главной проблемой в стране была торговля мясом диких животных и осиротевшими шимпанзе. Конфискованных животных негде было размещать, и не хватало средств на их кормежку. Мы обсудили возможность передачи их в наш заповедник.
А потом мы с Гразиэллой переправились по реке Конго в Браззавиль. На маленькое открытое суденышко набилось полно народу, порядка не было никакого. Лодка скользила по спокойной воде и через двадцать минут причалила к браззавильскому берегу. Вскоре мы уже ехали по зоопарку Браззавиля. В зоопарке я снова встретился с Жаном Мбото. Я очень обрадовался, узнав, что старина Грегуар все еще жив и нормально себя чувствует.
Через пару дней, походив под палящим солнцем, я удивился, как жара выматывает силы. Позже вечером я обратил внимание на то, что у меня появилась какая-то красная сыпь на сгибе правой руки. Наутро сыпь распространилась почти на полруки. Я проглядел справочник в поисках симптомов. Все признаки говорили о том, что у меня либо тиф, либо лихорадка, вызванная укусами блох. Я вспомнил, что как раз видел на себе блоху десять дней назад, еще в Кении.
Гразиэлла позвонила Эрнсту Дэвису, американскому врачу, и он ион взял меня кровь на анализ. На следующий день правая рука у меня так распухла, что была уже вдвое толще левой. Анализ крови подтвердил, что у меня тиф.
Доктор Дэвис сказал мне, что, если к следующему утру не будет никакого улучшения, ему придется перевезти меня в Кению. В тот вечер я лежал на кровати и думал: неужели я умру в Браззавиле? К счастью, на следующее утро температура у меня спала. Я пролежал в постели с температурой еще два дня. Но
