ворота усадьбы Перегуды, он оставил только один — для своих, тех, кто в данной ситуации и в данное время мог быть нужным ему для решения текущей проблемы. За это время ему звонили пять раз и прислали два сообщения по электронной почте. Два из этих вызовов он отнес к важным. Но сейчас он не мог отвлекаться.
Уже убирая телефон в карман и привычно почти забывая о нем, вдруг вспомнил. Электронная почта!
Быстро прошелся по кнопкам клавиатуры и обнаружил, что аппаратура конечно же подсоединена к Интернету. Вряд ли сам Роман Георгиевич этим озаботился, но те, кто все здесь монтировали, естественно, не могли не включить лишнюю строчку в смету расходов, подключив навороченные компьютеры к выделенной линии. На общем фоне затрат — копейки! Но курочка по зернышку клюет.
Все остальное заняло у него меньше двух минут. Выйти на подольскую лабораторию, набрать код доступа, а потом еще дать М-посыл по проводам, разрешая перекачку архива по тому адресу, где он находится.
Теперь компьютер заработал, как Стаханов в родимой шахте, ставя свой трудовой рекорд. Главное, чтобы был материал, то есть руда. А тут руда пошла в промышленных объемах.
Шло время, но минута за минутой обогатительная фабрика выдавала только шлак вместо драгоценного металла. Ничего не блеснуло, ничего не совпало, не происходило ни единого совпадения. Ноль! Пусто! В двух или трех случаях компьютер задержался, более углубленно анализируя М- характеристику очередного фигуранта весьма обширного досье, но и только. Ни-че-го!
Но ведь так не бывает. Практикующие маги — не спивающиеся дворники, все на учете, даже если сами того не знают, а некоторым и знать этого не нужно, даже многие «газетные маги» из перспективных на учете, деревенские самопальные колдуньи и прочий люд, имеющий хоть какое-то отношение к магии, в том числе и некоторые госслужащие, так или иначе отслеживающие этот процесс, и иные харизматические личности, в той или иной степени влияющие на людские массы. Что самое интересное, идентификацию М-характеристики господина Перегуды компьютер проскочил сразу.
Это огромный пласт людей, это не просто выборка, это охват, это как сеть, поставленная поперек течения реки, где не то что щука, малек не проскочит, разве что по суше, ползком.
— Рома! — резко крутанулся в кресле Горнин, вдруг поняв, что Перегуда уже вернулся.
Тот сидел, пил коньяк и что-то делал со своим компьютером. Интересно, зачем он воспроизвел условия лаборатории, где одновременно должны независимо работать двое экспертов? Просто слизал или поступил так с дальним прицелом?
Перегуда даже не обернулся, пялясь в экран. Обиделся. Или презирает.
— Ты уже оглох или еще чего-то слышишь?
— Пошел ты!
— Ты здесь ни при чем. Если только твоя машина не врет.
— Ну и чего? В ножки тебе поклониться?
— Перебьюсь. Кто был этот парень?
— Не твое собачье дело, — очень отчетливо, почти по слогам, проговорил Перегуда.
— Это теперь наше общее с тобой «собачье дело». Кто?!
— А ты меня побей.
Кроме истерики, не исключено, что и наигранной, Горнин услышал в этом некий подтекст. Намек. Скрытую угрозу. У кого другого он подобное просто проигнорировал бы, но маг- директор совсем не тот человек, чей подтекст можно не принимать во внимание. В каком-то смысле это не совсем человек.
— Ты отказываешься участвовать в проведении экспертизы? — официальным, чиновничьим тоном осведомился Горнин.
Тот заколебался. Отказ участвовать в экспертных мероприятиях — не шутка. И за меньшее развенчивают. Подобное — прямой повод заподозрить в соучастии. Бывают, правда, ситуации, когда маг-директор становился соучастником, пособником, а то и прямым организатором того, что Уголовный кодекс впрямую трактует как преступление. Обстоятельства и интересы сообщества порой требуют жестких мер. Это как государство, запрещающее убийство для отдельных граждан, оставляет за собой такое право, затевая войны, санкционируя казни либо просто посылая людей на верную гибель. Это называется «высшие интересы». Есть они и у сообщества, и у проводников его интересов — маг-директоров. Поэтому некий иммунитет для них существует, но действует он до определенных пределов. Отказ от участия в экспертизе — один из таких пределов.
— Илья для экспертизы не представляет интереса.
— У меня на этот счет другая точка зрения, — отчеканил Горнин. Интересно, чего это «друг Рома» так упирается? Сказал бы, и все дела. Подвел бы потом какую-нибудь хитрую базу — мол, парень, кстати Илья его зовут, потенциальный черный маг с психопатическими наклонностями — поди это сейчас проверь! — или еще. Словом, захотел бы — отмазался. — И я на ней настаиваю. Считаю в данной ситуации это принципиальным вопросом.
Перегуда посмотрел на него с тоской.
— Илья — мой сын, — выдавил он. — Внебрачный, как ты сам понимаешь.
Опа! Приехали!
— Ну и какого же черта? Чего ты молчал?
— Об этом никто не знал. Да и какая разница теперь? Его уже увезли.
Горнин отвернулся и уставился на экран, где застыла картинка с отчетом о проделанной работе. Да уж, поворотец, ничего не скажешь. А Рома — мужик! Ведь ни словом, ни взглядом не дал понять. Держался, как скала. Не уважать такое невозможно. Если… Если только он не соврал. Теперь не проверишь. Чуть позже — вне всякого сомнения. Экспертиза ДНК дает практически гарантированный результат. Есть и другие способы, не хуже. Но все это не сегодня.
— Роман, а ты уверен? — осторожно поинтересовался Горнин, следя за интонацией: не передавить бы, не переборщить.
— Тебе документы показать?
— А они есть?
— Само собой.
— Хотелось бы взглянуть. Извини, но — сам понимаешь.
— Тебе сейчас принести?
— Позже, Роман Георгиевич. Потом. Это не к спеху. А скажи, — у Горнина вдруг появилась интересная мысль, — ты его готовил?
Пояснений не требовалось. Любой практикующий маг может иметь учеников, и многие не отказываются от этого. Кто для престижа, кто из чувства долга, кто из удовольствия повозиться с молодежью. Хотя известен случай, когда шестидесятипятилетний дед стал воспитанником у тридцатилетней женщины и, как ни удивительно, вскоре стал показывать отличные результаты. Бывает так, что способности, и не только магического характера, у человека спят долгие годы, и далеко не всем удается их раскрыть и реализовать. На эту тему есть очень показательный анекдот. Некий деятель попадает на тот свет и просит показать ему лучшего военного стратега всех времен и народов, предполагая, что это будет Александр Македонский, Наполеон или кто-то еще из великих. И ему показывают старика армянина, всю жизнь занимавшегося тем, что сидел в обувной будке у вокзала и прилаживал набойки на каблуки, ставил заплатки на сносившиеся сапоги и до блеска драил ботинки. С юности и до смерти. Ни разу даже ружья в руках не держал, не говоря обо всем остальном. Просто человек всю жизнь занимался не своим делом. Тому же дедку повезло, он пусть и с опозданием, но сумел найти себя. Умер он в Ленинграде, во время блокады, от голода — как говорят, его, на вид жутко древнего и бессильного, кто-то убил зимой сорок третьего,
