ошметки со щек и подбородка. Прекрасно.
И последний штрих - надо решить проблему с сумкой. Боюсь, моя намозолила глаза. Однажды я прочитала на свою голову, что леди может быть одета как угодно, но - но! - сумка, перчатки и обувь - это святое.
Во-первых, они должны сочетаться, а во-вторых, обязаны быть того непревзойденного качества, которое не вызовет кривую ухмылку у самого заскорузлого сноба. С тех пор я одеваюсь действительно как угодно, поскольку изумительная кожаная сумка, перчатки и несколько пар обуви существенно подорвали мой скромный бюджет - пришлось влезть в долги.
Понятно, что денег на соответствующую одежду не хватило.
Здесь, в Озерске, моя невозможно дорогая сумка слишком бросается в глаза. Да и к имиджу хиппи она не больно подходит. Но без записной книжки, визитницы, кошелька, ключей, помады, пудреницы (далее - по списку) я не могу и шагу ступить. Об этом и думать нечего. Стало быть, надо выходить из положения другим способом.
Идея!
Я вытряхнула из полотняного мешка, стоявшего на полу, яблоки и подвязала его снизу и сверху замусоленной бечевкой. Получился вполне приемлемый рюкзак. Я свалила в него содержимое сумки. Немного подумав, выложила документы и отложила их в сторону. Это на случай, если меня поймают. Перебросила мешок через плечо и прошлась. Годится.
Всю свою одежду я свалила горкой на раскладушку, накрыв сверху махровой простыней. Пусть все думают, что я уснула.
Чтобы не беспокоить гостеприимную бабу Дуню, я тихо распахнула оконную раму, сбросила вниз сланцы с мешком и, перемахнув через подоконник, спрыгнула в сад.
Естественно, меня понесло к дому Ванды. Может, там они прячут Макса?
Вечерело. Но до полной темноты оставалось минут сорок, поэтому я не спешила. Непривыкший к тридцатиградусной жаре городок постепенно приходил в себя. На улицу высыпала гурьбой праздная молодежь. Зафланировали, взявшись за руки, влюбленные парочки. В саду за невысоким голубым забором развернулся и заиграл баян. А я, безучастная ко всеобщему оживлению, брела, широко расставляя ноги и шаркая сланцами по грязному асфальту.
Счастливчики! Не всем так везет, однако.
На перекрестке Труда и Первой Трехсвятской я нос к носу столкнулась с теткой, которая была понятой при обыске, но она не узнала меня. Я бы и сама себя не узнала, так что...
Проходя мимо шляпного магазина, я увидела в его витрине соломенную шляпку с небольшими полями и кокетливой вуалькой. О такой я мечтала всю предыдущую жизнь. Какой шарман! Но время было позднее, магазин, соответственно, был закрыт, и мне оставалось только замереть в восторженном исступлении и насладиться созерцанием воплощенной мечты. Ровно так я и поступила. Когда шляпка была изучена до мельчайших подробностей, я перестала захлебываться обильно выделяющейся слюной и тут почувствовала знакомый холодок в области позвоночника. Нет! Нет! Этого не может быть! Мои приятели заняты серьезным делом, и некому - абсолютно некому - следить за мной. Все-таки глюки. Ух, как они надоели мне, право слово!
На всякий случай я оглядела улицу в витринном отражении и, опечаленная, побрела дальше. Решено: пора к психиатру. Давно пора. Вот только найду Макса...
Угнетенная плачевным состоянием собственной психики, я чуть было ни проскочила мимо кафе 'Минутка', но в последнюю минуту опомнилась и свернула куда надо. Жестами заказала двойной кофе (вряд ли посчастливится сегодня прилечь), коньяк (в отдельной посуде) и полдюжины миндальных пирожных, сразу расплатилась со знакомой улыбчивой барменшей, которая меня не признала. Больше того, она просияла только тогда, когда я полезла в мешок за деньгами. Видно, видок у меня был такой, что располагал исключительно к угрюмым подозрениям.
Я выпила коньяк, потом кофе. Гадость (коньяк), но воодушевляет.
Подумав, решила повторить для закрепления эффекта. Посидела, от нечего делать тренируясь в надувании розовых пузырей, чем шокировала пожилую семейную пару, устроившуюся за соседним столиком. Когда они, расплатившись,
ушли, злобно зыркнув в мою сторону, а барменша полезла за чем-то под стойку, я выскочила через служебный выход, который случайно обнаружила несколько дней назад, когда от нетерпения ломилась во все двери в поисках заветного туалета, где можно было бы уединиться и опробовать смертельное оружие, приобретенное в галантерейном магазине. Протиснувшись мимо пустых коробок и ящиков, я оказалась в соседнем переулке.
Иес! Но на этом мои познания о том, как отделываться от слежки, почерпнутые исключительно из беллетристики, иссякли.
Я понимала, что сбежать от собственных глюков не удастся, но когда имеешь дело с Наткой... Короче, кого-кого, а ее недооценивать нельзя. Ни в коем случае! Подруга запросто могла подключить к делу кого- нибудь еще, не поставив меня в известность потому, что так сегодня легли карты. Или ей приснилось что- нибудь не то. Или причудилось. Одна петрушка.
К дому Ванды я подошла, когда совсем стемнело. Интересно, за каким кустом прячется Кшысь?
Однако, несмотря на искреннюю симпатию и непритворное расположение, которые я питала к подставному жениху, встреча с ним была для меня, мягко говоря, нежелательна. И вот почему.
Не думаю, что Кшысь или все та же Натка одобрят мою вылазку. Подруга - та просто распнет на ближайшей осине. Все они считают, что надо затаиться и наблюдать - авось на наше счастье что-нибудь когда-нибудь да всплывет. С учеником - не всплыло. С зажиточными бабулями - всплыло, но без улик. И где те бабули?.. Где ученик? А Макс? Сколько еще он продержится? День? Час?
Нет, я достаточно ждала. Пришла пора действовать.
Кшысь караулит Ванду, поэтому сидит где-то рядом и не спускает глаз с фасада здания. Выходит, мне здесь делать нечего. Не останавливаясь, я прошла вдоль частокола, миновала калитку и метров через сто свернула за угол, на улицу Крупской или как там ее сейчас называют. С Крупской свернула на Малые Горки (их вроде бы ни к чему переименовывать, но в наше время нельзя быть уверенной ни в чем) и остановилась перед третьим по счету забором с правой стороны. Хотя в такой темнотище легко ошибиться. Хороша же я буду!
Честно скажу, не люблю я это дело. Но меня давно никто не спрашивает, что люблю, а что нет. Такова планида.
Хорошо, что кругом темно.
В общем, кое-как забралась на забор, предварительно сняв сланцы и сунув их в мешок. Юбка с разрезом до пупа почти не мешала. Мешала чертова спица. И чертов мешок. Оседлав ограду, я позволила себе три глубоких вдоха праны на отдых. Давно не лазала. Навык потерян. Спрыгнуть не рискнула - мало ли что там внизу, может, битое стекло или помои. Сползла по забору, повиснув на руках. В жизни, конечно, всегда есть место подвигу, но не до такой же степени! Как только ноги коснулись земли, ко мне с громким лаем подлетела собака Баскервилей - то ли крупный дог, то ли средний лось, в темноте не разберешь. Собака скалила зубы, но без злобы, а по привычке. Это она выслуживается.
- Дуська, заткнись! - раздался яростный окрик. Я аж присела. Из всех живых существ больше всего стоит опасаться себе подобных. Не собак, а, стало быть, их хозяев. Прислушалась: нет, кажется, пронесло. Сам Баскервиль занят чем-то на веранде, очевидно, прилип к телевизору. Не буду отрывать его от столь почтенного занятия.
Я спокойно позволила Дуське обнюхать себя и сунула в открытую слюнявую пасть половинку вкусного миндального пирожного. Дуська немедленно заткнулась. Умная собачка.
Избавившись от Дуськиного эскорта, я относительно благополучно пересекла чужой темный сад, только однажды столкнувшись с деревом.
Очевидно, что небо ко мне благосклонно. Иес! Я остановилась в задумчивости перед очередной преградой. Но не она беспокоила меня. Меня беспокоили разноцветные фонарики, освещающие все пространство вокруг дома Ванды, к которому я подобралась с тыла. Еще вчера здесь было темно, как и в любом другом уголке Озерска. Никаких фонарей не было. Или были, но не горели.
Плохо. Однако не так уж и плохо: можно осмотреться. Приникнув к щели в заборе, я обнаружила
