крупному.
Кутить - так кутить с размахом, с душой, так сказать, поскольку двум мерзавкам не бывать, а от одной не сбежать. И вообще: семь бед - один комплексный обед.
Но внизу непроглядно. Так темно, что темнее не бывает. Надо бы что-то придумать... Надо. Я вытянула из-под желоба мешок, облепленный со всех боков паутиной, и даже не поморщилась. То ли еще будет! Не ровен час, повстречаюсь с настоящими крысами, а по сранению с ними все прочие гадости кажутся наивными детскими страшилками.
Я развязала мешок. Странно. Внутренности усеяны каким-то песком.
Помнится, я не брала с собой ничего похожего. Вытащив одну руку и поднеся ее к носу, принюхалась. Пахло приемлемо. Я осторожно лизнула кончик пальца.
Ага, это то, что осталось от миндальных пирожных после головокружительного слалома по желобу. Мне сразу захотелось есть. Но хуже того - пить. А еще хуже - курить. Поняла! Этот организм надо мной издевается, как будто не родной. Так, хватит ему потворствовать, тем более что нечем.
Решено: сделаю вид, что не замечаю его в упор.
После долгих поисков я нащупала на дне мешка исчирканный коробок.
Осторожно открыла его и на ощупь пересчитала содержимое - три драгоценные спички. Три шанса. Не больше, но и не меньше. И на том спасибо.
Ну что? За Максом? Держись, Максик, я скоро тебя найду.
Мысли о кузене придали мне решимости.
Прихватив мешок, забралась в гардероб. Захлопывая за собой двери, я краем глаза увидела знакомую картину, но в незнакомом ракурсе: под потолком напротив распахнулся люк, и что-то тяжелое стремительно загремело вниз по желобу, издавая, кроме грохота, странные звуки. Скорее, пока меня не заметили! Пол услужливо поплыл под ногами, а я сложила ладони лодочкой и приготовилась чиркнуть спичкой. Ну, родная, не подведи.
Платформа скользила по шахте, быстро опускаясь вниз. С трех сторон мелькали камень, щебень, земля, какие-то балки, с четвертой стороны разверзался провал. Я пригляделась и увидела узкий подземный коридор, уходящий в неизвестность. Впечатляет. Изголодавшаяся по свету тьма набросилась на трепещущий в моих ладонях огонек и разом проглотила его.
Было чертовски холодно. Вся шерсть дыбом.
Платформа вздрогнула, наткнувшись на препятствие, и я, отрезая себе путь к малодушному отступлению, прыгнула. По тихому шуршанию за спиной поняла, что платформа отчалила. Все. Мосты сожжены, Рубикон перейден.
Мамочка, как холодно! Босые ноги мгновенно задеревенели, поэтому я поспешила обуться. Восстановила ровное глубокое дыхание, которое заставило кровь разогнать оставшееся тепло по сосудам, и, призвав удачу, двинулась в путь, сжимая в кулачке коробок с двумя шансами.
Радовало то обстоятельство, что оба раза, когда я имела неземное счастье лицезреть мистера Крыса, он был одет в балахон и сандалеты на босу ногу. То есть не теплее, например, чем я сейчас. Если он не враг собственному здоровью, то идти недалеко. Хорошо бы, чтобы он привел меня прямо к Максу. Чем черт не шутит, буду надеяться, поскольку других вариантов не дано.
Я продвигалась на ощупь, разведя руки в стороны и касаясь вытянутыми пальцами стен тоннеля.
Поначалу было страшно и тоскливо, но потом ничего, пообвыклась.
Досчитав до тысячи четырехсот двадцати восьми, я остановилась, потому что одна из стен вдруг куда-то делась. Только что была - и нет. Пришлось использовать вторую спичку, чтобы сориентироваться. Ага, в этом месте коридор раздваивается. Меня прошиб холодный пот. Если это никокой не коридор, а подземный лабиринт, состоящий из множества пересекающихся коридоров, тупиков и опасных ловушек, то я пропала. И никто не узнает, где могилка моя.
Кроме крыс, разумеется.
Не унывать, не отчаиваться и помнить: человек - это звучит гордо.
Особенно в подземелье.
Я пошла направо, решив для себя, что на всякий случай буду придерживаться исключительно правого курса. Если я попала в лабиринт, то главная опасность - это начать метаться, спонтанно меняя направление.
Именно так легче всего заблудиться, что, естественно, не входит в мои планы. Забирая все время направо, я в любой момент смогу развернуться и найти дорогу назад... Нет, все-таки я отчаянно умна, что бы там ни говорили злобные завистники.
Неожиданно что-то легкое, но необычайно мерзкое прошлось по ноге.
Жуть! Я отпрыгнула назад и ударилась головой о низкий свод. Нахлынули боль и ужас. Покатился задетый кем-то - не мной! - камешек. Из саднящего горла вырвался всхлип: крыса. Так я и знала! Спаси и помилуй.
Кто не пробовал коктейль, составленный из боли и страха, тот, почитай, и не жил совсем. Любителям острых ощущений рекомендую такую консистенцию: один к одному и хорошенько вспенить миксером до появления кровавых мальчиков.
Постепенно боль сконцентрировалась в свеженабитой шишке и уже не так досаждала мне, как оставшийся в сухом остатке ужас. Возникло сильное искушение зажечь спичку и посмотреть, что происходит вокруг. Может, я в кольце врагов, которые потирают чумазые лапки в предвкушении плотного завтрака или что там у них на очереди. Но если я увижу мерзость, то легче от этого не станет. Так? Так, это во-первых. А во-вторых, осталась последняя спичка, мой последний шанс выбраться отсюда.
Не думать. Отключить сознание. Его у меня нет. Или думать о чем-то хорошем. Например, о чашке горячего кофе, о согревающей ванне с каплей пихтового масла, о средиземноморском пляже, песке, смуглом мулате с жаркими глазами или, на худой конец, о том, что у любого коридора есть начало и есть конец...
Интересно, что будет, если в этой темнотище я наскочу на мистера
Крыса? Парной шашлык будет. Шучу. Не шашлык, а полуфабрикат, и не парной, а глубокой заморозки. Нет, лучше не думать совсем. Отключить сознание полностью. Его у меня просто нет.
Я галопом миновала еще одну развилку и почувствовала, что коридор резко сузился. Теперь мне не приходилось широко расставлять руки, чтобы дотянуться до стен. И что-то еще было не так, как раньше. Я замедлила шаг, приглядываясь, принюхиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям. А, - догадалась я, - сквозняк! Тянет откуда-то сверху. Ну, и где мой последний шанс? Я едва успела разглядеть тупик перед носом и основание железной лестницы, уходящей вертикально вверх, как воздушный поток задул огонек.
Выход?
Попробую. Подергала железяку, проверяя, прочно ли сидит, и полезла, нащупывая каждую перекладину сначала руками, а потом ногами. Я поднималась по узкому колодцу, кляня себя на чем свет стоит за то, что не догадалась сразу снять тапки. На третьей или четвертой ступеньке, не выдержав испытаний, с правой ноги соскользнул сланец и полетел вниз. Я услышала шлепок.
Не люблю оставлять улики, но желание немедленно выбраться на поверхность успело приобрести болезненно-навязчивую форму и полностью завладело рассудком. Беззвучно ругнувшись вслед тапку, я полезла дальше.
Каждый сантиметр пропасти, вырастающей под ногами, фиксировался пугливым сердцем.
Тридцать восемь холодных ступенек. Тридцать восемь несмелых надежд, которые привели меня к дыре в бревенчатом перекрытии, за которой мерещился слабый свет. Свет! Прислушалась - тихо. Осторожно просунув голову, плечи и руки в узкое отверстие, я подтянулась на локтях и вытащила ноги.
Отдышалась, соблюдая конспирацию: прежде чем предпринять что-либо, надо понять, куда я попала и чем мне это грозит.
Непонятная конструкция. Какой-то дощатый ящик, нет, два ящика, поставленных один на другой. Нижний - широкий и длинный, но с низким потолком, так что можно только сидеть, да и то пригнув голову к груди.
Центральная часть потолка отсутствует, вместо нее - длинная деревянная полка шириной сантиметров в шестьдесят, укрепленная на прочных стропилах.
