Ничто пред доблестью гражданской. Где славных не было вождей, К вреду законов и свободы? От древних дет до наших дней Гордились ими все народы; Под их убийственным мечом Везде лилася кровь ручьем. Увы, Аттил, Наполеонов Зрел каждый век своей чредой: Они являлися толпой... Но много ль было Цицеронов?.. Лишь Рим, вселенной властелин. Сей край свободы и законов, Возмог произвести один И Брутов двух и двух Катонов. Но нам ли унывать душой, Когда еще в стране родной, Один из дивных исполинов Екатерины славных дней, Средь сонма избранных мужей В совете бодрствует Мордвинов? О, так, сограждане, не нам В наш век роптать на провиденье Благодаренье небесам За их святое снисхожденье! От них, для блага русских стран, Муж добродетельный нам дан; Уже полвека он Россию Гражданским мужеством дивит; Вотще коварство вкруг шипит Он наступил ему на выю. Вотще неправый глас страстей И с злобой зависть, козни строя, В безумной дерзости своей Чернят деяния героя. Он тверд, покоен, невредим, С презрением внимая им, Души возвышенной свободу Хранит в советах и суде И гордым мужеством везде Подпорой власти и народу. Так в грозной красоте стоит Седой Эльбрус в тумане мглистом: Вкруг буря, град и гром гремит, И ветр в ущельях воет с свистом, Внизу несутся облака, Шумят ручьи, ревет река; Но тщетны дерзкие порывы: Эльбрус, кавказских гор краса, Невозмутим, под небеса Возносит верх свой горделивый. 1823
Я ль буду в роковое время
Я ль буду в роковое время Позорить гражданина сан И подражать тебе, изнеженное племя Переродившихся славян? Нет, неспособен я в объятьях сладострастья, В постыдной праздности влачить свой век младой И изнывать кипящею душой Под тяжким игом самовластья. Пусть юноши, своей не разгадав судьбы, Постигнуть не хотят предназначенье века И не готовятся для будущей борьбы За угнетенную свободу человека. Пусть с хладною душой бросают хладный взор На бедствия своей отчизны. И не читают в них грядущий свой позор И справедливые потомков укоризны. Они раскаются, когда народ, восстав, Застанет их в объятьях праздной неги И, в бурном мятеже ища свободных прав, В них не найдет ни Брута, ни Риеги. 1824
(К А. Б<естуже>ву)
Не сбылись, мой друг, пророчества
Пылкой юности моей: Горький жребий одиночества Мне сужден в кругу людей.