исключения приёмы отменяются. Доступ ко мне прекращен. До свидания.
Третий секретарь почтительно прикрыл глаза, а первый секретарь тем временем уже нажимал кнопку радиотелефона. Аппарат Матапаля не отвечал. Первый секретарь волновался. Только что он получил донесения, что на сторону Пейча перешло ещё четыре группы: две пулемётных и две газовых. Положение становилось угрожающим. Конечно, можно было бы пустить в действие 'машину обратного тока', но на это требовалось согласие Матапаля.
- Аппарат патрона выключен. Что это значит?
Первый секретарь нажал кнопку третьего секретаря.
- Что случилось?
- Патрон приказал выключить свой кабинет на двое суток. Он думает.
- Черт возьми! - воскликнул первый секретарь.- Положение критическое. Я буду сейчас в Центре. Матапаль чудит...
Толпа демонстрантов грозно подвигалась по Бродвею к Таймс-скверу.
* * *
Ван сидел на обломках своего велосипеда и потирал ушибленную коленку.
* * *
С крыши Дворца Центра вылетел десятиместный быстроходный самолёт-торпедо-геликоптер и взял курс на запад. Никто не обратил на него внимания.
10. Джимми поступил без колебаний
В ночь с 11 на 12 сыну государственного архитектора в предместье Нью-Линкольна Джимми Стерлингу приснился нежный сон.
Ему приснилось, что мисс Елена Грант удачно отбила его драйф, поправила голой до локтя рукой рыжеватые волосы, выбившиеся из-под пикейной шапочки, постукала ракеткой по туго натянутой сетке и, поймав с лёту два мяча, сказала:
- До свидания, Джимми. На сегодня хватит.
Он сошёл с площадки и сунул голову под садовый кран. Когда его голова из белой сделалась чёрной, он туго выкрутил налипший на лоб чуб, покачался на одной ноге, подхватил мизинцем за вешалку фланелевый пиджак, брошенный в траву возле садовой бочки, перекинул его через плечо, сказал 'ол райт' и, насвистывая канадскую песенку, стал уходить в зелень.
Мисс Елена не более минуты смотрела ему вслед, жмуря от солнца золотые глаза, потом подняла маленький, короткий подбородок, повернулась на каблуках и побежала навстречу мистеру Гранту, который шёл, потирая руки, к столу, накрытому под красным полосатым зонтиком ко второму завтраку.
Сад был полон зноя и пчёл. Сад благоухал ароматом горячих цветов. И нежный голос Елены говорил: 'Джимми, Джимми'...
Джимми открыл глаза. Яркое утро наполняло его комнату солнцем и воздухом.
- Елена! Как я люблю вас! - воскликнул Джимми, сладко потягиваясь.
В это время в дверь постучали, и горничная подала Джимми письмо.
- Его только что принес мальчишка трактирщика,- сказала она.
Джимми разорвал конверт.
'Милый Джимми!
Умоляю вас всем для вас дорогим, немедленно отправляйтесь на остров Атлантического океана 11°8' вост. долг. и 33°7' южн. широты. Об этом никто не должен знать. Не думайте, что это пустой каприз или 'испытание' вашей любви. Это более серьёзно, чем можно подумать. Ничего больше не могу прибавить. Я никогда не сомневалась в вас. До свидания.
10 мая. Елена Грант'.
'Что это значит? - подумал Джимми.- Шутка? Это не похоже на Елену'.
Почерк не вызывал никаких сомнений. Его слишком хорошо изучил Джимми. Скорее бы он не отличил плохо сфабрикованный билет в сто долларов от настоящего, чем этой примитивной записки, столь примитивного рисунка, от подделки. Кроме того, духи! Их нельзя было подделать. Эту изумительную смесь мускуса, иланг-иланга и персидской сирени употребляла только она одна во всём мире.
Вдруг Джимми насторожился.
За окном, в зарослях крыжовника, тётя Полли беседовала со стариком Свеном, садовником профессора Гранта.
- Так вы говорите, что они исчезли? - сказал голос тёти Полли.
- Совершенно верно, мистрис, они исчезли. Это случилось позавчера, перед обедом. Мисс Грант оставила записку, в которой передавала все имущество в наше распоряжение. Сначала мы подумали, что это шутка, но до сих пор их нет, и мы начинаем думать, что это совсем не шутка.
- Это очень странно.
- Ещё бы! Столь уважаемый человек, как мистер Грант... Среди бела дня пропал, как лопата в крапиве...
- Я слышала об этом, но не придавала значения. Вы приняли какие-нибудь меры?
- Мы заявили шерифу. Кроме того, сейчас же после исчезновения профессора на нашу ферму приехал на велосипеде какой-то фрукт в клетчатом кепи. Он понюхал воздух, поклялся, что найдёт профессора Гранта, и уехал...
Джимми стал торопливо одеваться. Никаких колебаний у него больше не было. Одевшись, он вытащил из ящика стола атлас, открыл Атлантический океан и, найдя остров, отметил его маленьким синим крестиком. Затем он переписал в записную книжку долготу и широту, сжёг на свече письмо Елены и снял с полки расписание пассажирских дирижаблей.
* * *
Весь вечер и весь день Ван бродил по Нью-Йорку в поисках профессора. Профессор как в воду канул.
Несколько раз он заходил на телеграф и подавал депеши в Нью-Линкольн.
Он заходил также в полицейские агентства, заполняя кучи бланков и оставляя кругленькие чеки. Но не таков был этот проклятый городишко Нью-Йорк, чтобы отыскать в нём человека, зная только его имя, фамилию и приблизительный цвет бакенбардов.
Может быть, в обыкновенное время Ван кое-чего и добился бы, но сейчас, в эти дни демонстраций, забастовок и всеобщей кутерьмы, ему оставалось только одно: как можно скорее ехать обратно в Нью- Линкольн и постараться разнюхать дело в окрестностях.
- Сдаётся мне,- пробурчал Ван, выходя вечером из бара, где он уронил в стакан виски две большие слезы по поводу своей гибнущей репутации,- сдаётся мне, что владелец трактира 'Хромой фонарь' может мне рассказать кое-что относительно исчезновения профессора Гранта.
С этими словами Ван вскочил в такси и велел как можно скорее везти его на вокзал.
Ван упаковался в коробку купе, задёрнул занавески и, надвинув на левое ухо клетчатое кепи, захрапел, прыгая на кожаных подушках.
* * *
Тем временем Джимми перекинул через левую руку салатное пальто, в правую руку взял небольшой чемоданчик и, объявив тёте Полли, чтобы его не ждали к обеду и ужину, отправился на ближайшую аэростанцию.
* * *
Ван вошёл в трактир 'Хромой фонарь', изящно облокотился на сетчатый металлический прилавок и попросил хозяина дать ему стакан какой-нибудь смеси покрепче.
Старик Бобс взболтал в миксере зверский заряд виски-ром-абсент, кинул в стаканчик два кубика льда и щепотку ванили и надавил клапан толстого сифона. Стакан мгновенно вскипел мыльной пеной, и припухший глаз старика Бобса подозрительно скользнул по лицу Вана. Бобс сказал:
- Прошу вас. Кажется, вы на днях проезжали здесь на велосипеде, если мне не изменяет память?
