будет доставить пять тысяч воинов для завоевания нового континента.
За пару недель, прошедших с момента моего назначения, я успел многое. Набрал людей, выбрав самых отчаянных. Мне подходили все, жившие не в ладах с законом: убийцы, браконьеры, пираты и контрабандисты. Благо, набранных в войско наемников не хватало, и его высочество лорд-протектор Англии повелел очистить тюрьмы. Рассудил мудро: даже если преступники и не погибнут в боях, то обратно в Англию все равно уже не вернутся. Как ни крути, выгода налицо.
Если же вас интересует, зачем я набирал этих мерзавцев, ответ будет прост: ну не собирался я никуда плыть. Сами посудите, что мне делать в той Америке! Пока же я внимательно присматривался к роте, стараясь распознать шпионов, которых тут просто не могло не быть, и неформальных лидеров, с какими мне непременно предстояло объясниться, и чем быстрее, тем лучше.
Намеревался я при первом же удобном случае, то есть на следующую ночь после отплытия, захватить корабль, на котором мы отбудем, и высадиться на берег. Судно можно будет объявить затонувшим, а себя — чудесно спасшимся. Были у меня на тот счет задумки, но о них — позже. Пока не найду документов, какие требуются моему нанимателю, я приложу все силы, чтобы остаться в Барнстапле!
Следует учесть, что чем дальше мы отплывем, тем труднее будет вернуться, а скорее всего — просто невозможно. Не думаю, что у каждого из капитанов будет собственная карта. На месте магистров ордена я доверил бы тайну пути только самым надежным из шкиперов, остальным приказал бы идти следом. А раз уж я додумался до такой простой вещи, значит и владыки ордена давным-давно приняли все необходимые меры к сохранению тайны. Окажется рота Стефана на одном борту с моей, все будет намного проще. Нет — каждый пробивается в одиночку.
Выждав положенное время, пока рота не отправилась на занятия, я вернулся к палаткам. Надо было проверить кое-что, о чем унылый, но незаменимый Адам сообщил мне вчера вечером. Как только я увидел маячившую перед входом в одну из палаток мощную фигуру, я хищно улыбнулся: не обманул Адам, чудо, а не слуга! Увидев меня сержант вздрогнул и нерешительно двинулся навстречу.
— Где Спаркс? — спросил я у Брекена.
— Кто? — с деланно наивным видом переспросил сержант.
— Плохо слышишь? — с усмешкой поинтересовался я. — Могу вылечить.
— Он… э-э… болен!
— И чем же?
— Простыл, сэр!
— Что ж, пойдем проведаем.
Я быстрым шагом направился к нужной палатке, Брекен догнал меня у самого входа.
— Не сердитесь, сэр, — смущенно пробасил он, — мы просто хотели подзаработать. Ну посудите сами, зачем умнику эти стрельбы?
Я молча отодвинул сержанта в сторону и нырнул в палатку. Внутри было светло, ярко пылали сразу две дюжины свечей. Эти канальи где-то раздобыли длинный дубовый стол, и сейчас весь он был усыпан какими-то деталями, железяками и всяческими загогулинами. А как иначе прикажете называть подозрительного вида металлические хреновины?
— Ну и что это? — скептически спросил я.
— Часы, сэр! — оторвавшись от ковыряния в недрах некого сложного устройства объяснил Спаркс. — Я, видите ли, когда-то был часовщиком. Говорят, неплохим.
Невысокий, узкоплечий, с вечно виноватой улыбкой, он происходил из славного города Йорка. И какая бы вещь не выходило из строя, он все возвращал к жизни. Мастер — золотые руки. На что у меня в роте подобрались отпетые личности, но к нему неизменно относились с подчеркнутым уважением.
— А как ты в солдаты-то как попал? — полюбопытствовал я. — С такой дефицитной специальностью.
— Из-за женщины, — пожал тот плечами и смущенно улыбнулся, — вечно мы из-за них делаем всякие глупости.
Я кивнул, поинтересовался:
— Что мастерим?
Помедлив, Спаркс вздохнул и признался:
— Нюрнбергское яйцо, сэр.
— Так-так, — протянул я удивленно.
В позапрошлом году в Нюрнберге некий мастер наладил производство чудо-часов. Были они настолько малы, что их можно было носить с собой, не опасаясь, что рухнешь на землю под неподъемным весом. Вот придворные модники так и поступали, цепляя их спереди на пояс за золотую цепочку. При ходьбе сей агрегат весьма забавно раскачивался, ну и как еще могли его прозвать?
— Дай-ка сообразить, — сказал я медленно, — стало быть ты тут собираешь часы. А состоишь ли ты в цехе часовщиков?
Спаркс вздрогнул, рот его приоткрылся, глаза расширились. Высившийся за моей спиной Брекен тяжело вздохнул, переступив с ноги на ногу. Смысл моего вопроса был обоим хорошо понятен, да иначе они и не таились бы. Спаркс, угодивший в мою роту прямиком из тюрьмы, наверняка был изгнан из цеха с пожизненным запретом на занятия часовым ремеслом по всей территории британского королевства. Прознай о нем часовщики, не миновать Спарксу смерти, орден не станет заступаться за преступника.
— А как продаете? — небрежно спросил я.
— Как контрабандные, — прогудел сзади Брекен. — Отдаем дешевле и люди довольны.
Я покосился на сержанта, несмотря на прохладное утро его лицо было покрыто потом.
— Вольно, — сказал я и отвернулся.
В голову пришла интересная мысль. Поначалу я отбросил ее, но чем дольше думал, тем сильнее убеждался, что попытаться стоит.
— Ладно, — хмуро сказал я, — продолжай работать. От всех занятий и караулов я тебя освобождаю. Но будет у меня для тебя одно маленькое задание. Сделаешь — прощу, нет — не взыщи. Сержант, а ну оставь нас вдвоем…
Уже отойдя от палатки я вполголоса спросил:
— Что там у него за история вышла?
— Обычная, — ответил сержант. — Молодая жена, муж весь день в лавке, вот и повадился к ней шастать какой-то дворянчик. Как-то наш умник застукал их вдвоем, кровь вскипела… Тех-то похоронили, а ему пришлось скрыться. Когда его поймали, то сразу же приговорили к повешению. А тут амнистия подоспела, и всех смертников загребли сюда.
— Ясно, — пробормотал я.
Спаркс оказался в Барнстапле по той же самой причине, что и я: из-за любви. Думается, он не больше моего жаждет плыть за тридевять морей, туда, где придется сражаться за интересы владык ордена. Маленький сутулый человечек поможет мне, а я — ему. Так думал я тогда, и не подозревая, что судьба готовит мне нечто иное, чем увлекательные приключения в Атлантическом океане. Следующим вечером меня нашел Жак Кер.
Я брел по плохо освещенным улочкам Барнстапла, возвращаясь из таверны 'Охотник на драконов'. На душе было пакостно, все обрыдло, я ощущал себя неудачником. Затратив уйму сил и времени я оказался у разбитого корыта. Что я здесь делаю? Где доказательства, за которыми я, собственно, и отправился в Англию? Не проще ли было остаться во Франции и попытаться разговорить моего нанимателя?
Любого человека, как бы его не охраняли, можно застать врасплох. Мне и надо-то побыть наедине с графом де Плюсси всего лишь несколько минут. Ручаюсь, он не только расскажет, где содержат Жанну, но и выболтает вообще все, что знает. Затем мне придется его убить, но остановят ли меня такие мелочи? Поставим вопрос следующим образом: не пора ли вернуться во Францию, и стоит ли извещать о принятом решении Жака Кера?
У Жака обязательно должен быть канал для связи с хозяином, он непременно доложит о моем возвращении. Граф де Плюсси человек умный, может догадаться о грозящей ему опасности. А это значит, что мне придется предварительно убрать Жака, на всякий случай как следует его разговорив. Просто так убивать его нельзя, что, если все это время я ошибался, и Кер знает, где содержат Жанну?
