французы, язычники-мусульмане и даже краснокожие, что засели на другом берегу Атлантики. Прямые подручные сатаны, вот кто такие Йорки в глазах их ближайших родственников, Ланкастеров. Так что помочь сэру Ричарду некому, он совершенно один. Ну а десяток оставшихся верными воинов не в счет, их самих кормить надо.
— Время, — задумчиво тяну я. — Его всегда так не хватает.
И добавляю решительно:
— Я больше не могу ждать!
— Твое право, — глухо роняет рыцарь, его глаза потухли, словно покрывшись пеплом, гордая спина согнулась под весом забот.
Отвернувшись, рыцарь оглядывает зал с тоской в глазах, он словно прощается с фамильным замком навсегда. И то сказать, впереди его ждет неверный путь наемника, а что бы не твердила молва, из тысяч ронинов успеха и богатства добиваются считанные единицы. Нет, с голоду он не умрет, хорошие воины всегда нужны, редкий год в Европе не идет двух-трех войн одновременно. А вот как насчет гордости?
— Я кое-чем вам обязан, сэр Ричард, — продолжаю я ровно. — За освобождение из замка Молт, а еще вы отпустили меня в Кале.
Рыцарь морщится, ведь именно после того случая его карьера покатилась под уклон. После бойни в замке Молт он был всего лишь под подозрением, один из многих, тут же он явно доказал нелояльность и свободомыслие, граничащие с бунтарством. Ричард вскидывает голову, и я повышаю голос, не давая себя прервать:
— Но для настоящего рыцаря это мелочь, какую я и не стал бы упоминать, чтобы не оскорбить вас. А вспомнил я об этом лишь потому, что вы — единственный в Англии дворянин, знакомством с которым я горжусь.
— Уж и не знаю, могу ли заявить то же самое, — саркастически отзывается рыцарь, в глазах его медленно разгорается мрачное веселье. Похоже, мне все-таки удалось его расшевелить.
Очень мягко я подхожу к Ричарду, и с минуту любуюсь камином. Мне решительно непонятна страсть англичан к этим уродливым сооружениям, но пусть уж она остается на их совести. Рыцарь вскрикивает, вмиг позабыв и об апатии и о сарказме, в голосе неподдельное изумление:
— Что ты делаешь?
— Собираюсь развязать гражданскую войну, — отвечаю я одними губами, глядя, как пылают в камине долговые записки разорившегося рыцаря.
— Ну а теперь мы можем поговорить серьезно? — спрашиваю я.
Ричард ошеломленно замер на месте. Глаза вытаращил, из полуоткрытого рта разве что слюна не течет.
— Эй, кто там! — кричу я. — Подать сюда вина!
Дворецкий, двигаясь с удивляющим меня проворством, влетает в зал с кувшином и парой кубков. Глава его возбужденно пылают, голову на отсечение даю, шустрый старик подслушивал у дверей. Ричард осушает пару кубков, я, едва попробовав, ставлю эту кислятину на стол. Вино у англичан дрянное, вот эль у них выходит намного лучше.
— Сыр Ричард, вы можете говорить серьезно? — уточняю я.
Тот молча кивает. Оглядев его с некоторым сомнением, я предлагаю:
— А не пройти ли нам туда, где нас не смогут подслушать? У меня к вам и в самом деле серьезный разговор.
Едва мы устраиваемся в личных покоях сэра Ричарда, как я без промедления приступаю:
— Так уж получилось, дорогой друг, что отныне я — мэтр Антонио Трабего, владелец банковского дома 'Трабего и сыновья'.
— Сыновья? — сдвигает брови рыцарь.
— Будущие, — уточняю я с улыбкой. — Будущие.
— А Антонио — это настоящее имя? Помнится, в прошлые разы вы называли себя иначе.
— Псевдоним, — поясняю я доброжелательно, Ричард задумчиво кивает.
— Но что мы все обо мне, да обо мне, давайте вернемся к вам, дорогой друг, — говорю я. — Спрошу прямо. Вы ведь выходец из старинного рода, имеющего неоспоримые права на корону Британии. Неужели вам хоть раз не приходило в голову, что и вы и сами можете стать королем?
— К чему вы клоните?
— К тому, сэр рыцарь, что вашу дорогую Англию оккупировала шайка проходимцев, которая деньгами и оружием поддерживает узурпаторов. И в то же время люди, каким по праву принадлежит трон, прозябают в нищете, всеми позабытые, — с жаром заявляю я.
Говорю я искренне, в голосе настоящая боль, руки к нему протянул ладонями вверх, телом подался вперед. Словом, сделал все, как и учили.
— Вы ведь не будете отрицать, что правь вы Британией, то не допустили бы творящихся сейчас безобразий? — бросаю я.
И, не давая опомниться, добавляю:
— Вот затем я сюда и прибыл. Довольно узурпаторам возглавлять трон! Сэр Ричард, если вы согласен стать королем, я помогу вам!
Рыцарь заворожено кивает. Бинго! Наживка проглочена, рыбка на крючке, и не сорваться сэру Ричарду с него, пока он жив. А уж он теперь постарается прожить подольше, отныне перед рыцарем маячит такой приз, что только подумаешь — дух захватывает!
В замке Ричарда я провожу еще пару дней. Главный вопрос решен: я нашел человека, который развяжет войну против царствующей династии, а вместе с тем, неизбежно, и против ордена Розы и креста. В оставшееся время мы согласовываем хоть и мелкие, но важные детали. Суммы, которые будут перечисляться, где будет получать золото сэр Ричард Йорк и, самое главное: что я потребую, когда рыцарь станет королем.
Я объясняю ему все детали очень подробно, не стесняясь по много раз повторять, так оно лучше усваивается. Про отдачу прошу не беспокоиться, мол, потребую обычный банковский процент.
И в самом деле, откуда сэру Ричарду знать, что деньги, выделенные на операцию 'Английский леопард' проходят у 'Визари и сыновья' по графе убытков? Большие деньги, ведь кошелем золота гражданской войны не развяжешь, а без постоянной финансовой подпитки из-за рубежа любой внутренний конфликт быстро затухает. Весь фокус здесь в том, что мне не нужна быстрая победа над Ланкастерами. Я хотел бы поддерживать бунтовщиков, нет, повстанцев! несколько десятилетий, пока Англия окончательно не умоется кровью, не хлебнет досыта того, на что вот уже столетие обрекла Францию.
Монархом Ричарду Йорку никогда не стать, корону Британии нацепит его тезка и родственник, а потому рассчитывать на возвращение золота не приходится. Я улыбаюсь, да было бы из-за чего переживать! Главное для меня — занять англосаксов внутренними проблемами. Пусть играют в войнушку на своем болотистом островке, делят власть, режут друг другу глотки, жгут и палят, мне не жалко. Лишь бы не лезли во Францию, а у себя пусть делают все, что хотят, я не возражаю.
Флот вторжения разгромлен, и розенкрейцерам нанесен страшный удар. Значит ли это, что они окончательно потеряют владения в Америке? Несомненно. А вот теперь главный вопрос, на засыпку. Оправятся ли орден Розы и креста от поражения? И сколько времени потребуется розенкрейцерам, чтобы понять: раз заморское золото потеряно для них навсегда, единственный выход — обратить все силы к захвату Франции!
В руках у розенкрейцеров, как ни крути, остались громадные богатства. Им по сути принадлежит Англия, где они пользуются всеобщим уважением и поддержкой, за них горой стоит король, пусть и в лице опекунов. Лишить орден Розы и креста точки опоры, заставить уйти из Англии — вот главная задача, после решения которой битву за Францию можно считать выигранной. И эта война будет намного труднее той, где я убивал своими руками. Отныне мне предстоит убивать золотом и драгоценными камнями.
Я собираюсь субсидировать гражданскую войну в Англии. Я сделал ставку на Белую Розу, и буду финансировать Йорков сколько потребуется, если надо — безвозмездно. Я буду вести свою собственную войну, и будет она не менее ожесточенной чем те, где я сражался ранее. Золото розенкрейцеров, выкачанное ими из Америки, будет работать против них самих. И я добьюсь того, чтобы династию Ланкастеров свергли, а орден Розы и креста вышвырнули из Англии. Вот тогда на истерзанную землю
