— Мне кажется, я все-таки выиграл, — сказал адвокат.
— А что случилось бы, если бы вы проиграли?
— Я даже не задумывался об этом, мистер Баркер, — усмехнулся он.
— Скольким детям можно спасти зрение на эту сумму?
— Десяткам тысяч. Думаю, каждая операция стоит около двух тысяч фунтов.
— И вы готовы были отдать эти деньги мне.
— Я смотрю на это несколько по-другому. И в отличие от вас не призываю никого «принять мою точку зрения», как вы там говорили в начале нашего разговора.
— Нет, вы собирались поставить на карту здоровье тысяч детей. Не кажется ли вам это чересчур эгоистичным?
Майлс чуть зарделся. Краснеющий адвокат — это нечто новое.
— Он стал потеть, — тихо сообщил Пучок. Но я и сам видел это. Он отвел глаза, скрестил руки на груди — все признаки волнения налицо.
— Я не собирался проигрывать пари, потому что вы не можете угадать карту!
— Ну, теперь я начинаю думать другое. — Он был у меня на мушке. — Ну-ка, попробуем еще раз. Начнем все снова. Вам просто надо осознать, что значит проиграть. Если я угадаю карту, деньги пойдут на игру. Если нет, тысячи детей получат шанс увидеть мир. Это червы?
— Он весь покрылся потом! — возликовал пес. — И сердце у него застучало.
Меня и самого бросило в пот. Еще бы. Слепые дети. Я же не последний подонок.
— Трефы?
— Успокоился, — сообщил пес.
— Значит, червы, — констатировал я.
— Нога у него затряслась мелкой дрожью, — заметил пес.
Я и сам это видел.
— Это картинка или туз.
— Жми его, дави! — подзадоривал пес.
— Не будь свиньей, — одернул я его.
— Прошу прощения.
— Король или выше.
— Утих, — доложил пес, — но не очень.
— Дама, — сказал я.
— Гав, гав, гав! — обрадовался Пучок. — Вот он, детка!
— Значит, это валет червей.
— Успокоился. Похоже, это была дама.
Я написал на листке «дама червей» — в этот раз я не стал рисовать карту, после первой неудачной попытки уверенности у меня поубавилось.
— Вот ваша карта, — придвинул я ему листок. Теперь мне не нужно было подтверждения Пучка — Майлс заметно побледнел, ознакомившись с содержанием листка. Вот теперь у него был надлежащий вид. Такой, как и должен быть у человека, только что проигравшего сотню тысяч.
— Ну… я… — замямлил Майлс, с которого сразу сошел весь лоск.
— Я же говорил, — сказал Пучок.
Возможно, адвокат слишком долго жил в прагматичном Южном полушарии, возможно, «мое слово закон», усвоенное с университетской скамьи, было забыто, или, может быть, он просто был слишком умудрен опытом, в любом случае денег я так и не получил — ни денег, ни даже твердого обещания, что они будут моими. И вообще, я не ощущал твердой уверенности, что Майлс готов с ними расстаться.
Спорить не приходилось: я был не в том положении, чтобы отстаивать свои права. Достаточно было уже и того, что я доказал свои возможности, точнее, наши с Пучком возможности. Теперь ему были нужны гарантии, что я действительно разбираюсь в покере, что я, говоря профессиональным языком, «лошадка», на которую можно поставить сто тысяч. «Лошадкой» в покере называется тот, кто играет на чужие деньги, вроде брокера на бирже. В покере много таких звериных терминов. Например, 500 фунтов называются «обезьяной». Но, чтобы поставить их в игре, не нужно идти в зоопарк за североафриканской бесхвостой макакой по имени магот. Впрочем, я отвлекся.
Вначале мы заказали колоду карт, и я в десять минут разбил его в игру под названием «семикарточный стад».
— У меня был зажат туз, — заявил он, объясняя, почему поставил на кон все свои спички. — Я думал взять на следующей сдаче.
— Но ведь у вас нет чувства, что будто вы играете на деньги? — сказал я, ссыпая в карман спички по старой привычке забирать выигрыш со стола сразу. — Что и требовалось доказать. Так что собака, сами видите, здесь ни при чем. Я профессиональный игрок.
— Еще бы, — фыркнул Майлс, — вам только и осталось, что играть на спички.
Затем он настоял, чтобы мы сходили в бизнес-центр отеля, где располагался интернет-клуб.
Оказалось, что в Рождество играющих в интерактивный покер еще больше, чем в обычные дни. Впрочем, как это ни печально, я как раз один из таких людей, которые «не пропускают» и праздников.
Здесь я еще раз продемонстрировал Майлсу свои способности, поднявшись за три часа игры до четырех тысяч от начальной ставки в сотню. Кажется, мой спонсор был удовлетворен таким результатом.
Естественно, опять-таки Пучок здесь был ни при чем. Не мог же он разнюхать по проводам, что на уме у моего противника. Кстати, в покер в интернете играют далеко не одни новички.
Мы сидели в утонченной обстановке гостиничного ресторана, разрушая эту утонченную обстановку своими клоунскими рубашками. Пучок остался спать в номере Майлса, приняв в качестве снотворного пару стейков.
После обеда, несмотря на сытое благодушие, я почувствовал, что Майлсу что-то не дает покоя. Первое, что я мог предположить: он чувствует дискомфорт, имея в перспективе расставание с сотней тысяч фунтов, которые должен доверить отпетому мошеннику. Я решил попытаться успокоить его.
— Знаете, ваша мама был чудесной женщиной. И мы ладили с ней. Я сделал все, что мог.
— Знаю, — ответил Майлс. — Труднее всего было понять, почему вы перевели все деньги в прямые инвестиции, а не направили их на какие-нибудь посторонние цели. Поначалу мне показалось, что вы изощренный криминал.
— Прикажете принять это за комплимент?
— Да нет. Теперь я вижу, с чем столкнулся на самом деле. — И он покачал головой с тем же выражением: «Нет, вы только подумайте, бывают же такие люди на свете».
— Я просто хотел ей помочь, — втолковывал я. — Это не так уж аморально…
— Отнять деньги у бездомных собак? Это все равно, что украсть.
Что я мог сказать? Что Линдси не пылала страстью к собакам, в отличие от его мамы, что Линдси смогла убедить меня, что все это чепуха и человеческие отношения гораздо важнее. И что же, в конце концов, предложила мне Линдси в качестве «человеческих отношений»?
Я уткнулся в меню. Оно было иллюстрированным. С цветной фотографии мне соблазнительно подмигнуло крем-брюле с корицей.
— Слушайте, — заговорил Майлс, — я тут подумал и решил: может быть, покончим со всем этим?
— Как покончим? — несколько опешил я.
— Я верну вашу исповедь с признанием во всех грехах, что вы натворили, и лично гарантирую, что не буду преследовать по закону. Как вам такой вариант?
— И что дальше?
— А ничего. Разойдемся каждый своей дорогой.
Крем-брюле вдруг перестало казаться таким привлекательным.
Конечно, можно все начать сначала. Выбить свою кредитную карточку из Робинсонов, занять пару тысяч в банке, начать встречаться с Люси. Может быть, даже бросить карьеру агента по недвижимости, если получится сколотить капитал, играя вместе с Пучком. (Вот интересно — еще недавно я зарекался садиться за покерный стол вообще!) Да, я мог начать новую жизнь. Из мрачных глубин отчаяния показался
