— Все мальчишки обзываются… — продолжала торжествовать Тая.
— Как дам вот…
— Все мальчишки грозятся, — упрямо и отчаянно пищала Тая прямо ему в лицо. — Все, все!
Она не давала ему рта открыть. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал — на все у нее был один и тот же ответ. Когда Володя толкнул ее, она сказала, что все мальчишки толкаются. Она смеялась над каждым его поступком. И над каждым словом.
Но что было самым обидным — она ничуть не боялась его. Все девчонки и даже мальчишки, когда дразнят, стараются держаться подальше, потому что дразнит только слабый. Сильный никогда так не сделает.
А эта дразнит и ничего не боится. Ее розовый задорный нос вертится перед самым Володиным лицом. Никогда еще он не дрался с девчонками, но сейчас ему очень хотелось щелкнуть по этому самодовольному, задиристому носу.
Но вдруг Тая подняла руки, указывая куда-то вверх:
— Ой, смотри, что это у вас такое чудное?!
Золотой кораблик тихо покачнулся на высокой шиферной волне. Вот он, круто развернувшись, взял курс навстречу сорвавшемуся с далеких гор ветру. А на носу появился капитан в своем желтом плаще и мужественно повел корабль навстречу буре.
— Какой чудный корабль! — замирая от восторга, прошептала Тая и прижала руки к груди. — Никогда не видела лучше…
По правде говоря, она вообще никогда еще не видала кораблей, но ни за что не призналась бы в этом. Да Володе и не нужно было никакого признания, он был доволен, что хоть чем-нибудь удалось удивить задорную девчонку.
— Это барометр, — сообщил он.
— До чего чудный барометр!
— Вот видишь. Капитан вышел на палубу, значит, будет гроза.
— А я это и без него знала.
— Ты?
— Уже три дня, как знала. У нас в колхозе старичок есть, он, еще когда мы уезжали, сказал: через три дня ждите дождя.
Володя вздохнул и отошел в сторону. Ничем ее не удивишь. А Тая продолжала рассказывать:
— А в конторе МТС висел вит такой круглый барометр. Как часы. За сутки все предсказывает. А твой капитан за сколько?
Володя не ответил. Все равно она скажет, что так и знала. Вздорная девчонка. Зазнайка.
— В деревне сейчас все радуются, — рассказывала Тая. — Хлеба наливаться начали, дождик вот как нужен. И картошка скоро в цвет пойдет. Про огороды и говорить нечего — измучились с поливом. У нас речка и та до того пересохла, что вода до подколенок не достает.
Городской мальчик, Володя никогда не думал, какое великое значение имеет дождь, если он вовремя. Все живое вздохнет полной грудью: начнут наливаться хлеба, пышно расцветут огороды и сады и люди оживут, заговорят громкими, радостными голосами.
Вот тебе и девчонка, из деревни приехала, а знает то, о чем он даже и не думал. А она, баюкая свою куклу, вдруг притихла и попросила почему-то шепотом:
— Ты только смотри, никому не рассказывай, что я танцевала. Это от всех секрет.
— Какой секрет? — спросил Володя.
— Мне танцевать нельзя. Если мама узнает…
Она не договорила, и Володя не спросил, почему ей нельзя танцевать и что будет, если узнают, что она танцевала. У этих девчонок вечно какие-то секреты, тайны. Из каждого пустяка они делают тайну и шепчутся о ней целый день!
Володя презрительно повел плечами.
— Очень мне надо про твои секреты думать. Глупость какая-нибудь.
— А вот и не глупость, — тихо сказала Тая.
Она так вдруг притихла и сжалась, словно секрет, о котором она вспомнила, придавил ее всей своей тяжестью.
Нет, наверное, не глупость этот ее секрет, если одно воспоминание о нем так подействовало на задиристую, веселую девчонку.
Вдруг в притихший, выжженный солнцем город ворвался горячий ветер. С разбойничьим свистом понесся он по улицам, с грохотом распахивая калитки, хлопая ставнями, срывая по пути все, что плохо держится на своем месте.
Ахнули истомленные зноем деревья и, отчаянно заламывая ветви, как длинные руки, закачались от страха.
Ветер гулял по городу. Пыль носилась столбами, крутилась колесом. Прохожие разбегались во все стороны, укрывались где попало.
По двору, звеня и подпрыгивая, прокатилось пустое ведро.
— Ой, что это? — вскрикнула Тая.
Над соседским домом взлетали сказочные ковры-самолеты и жар-птицы. Капитон и Васька гонялись за ними, хватая за пестрые хвосты. Один ковер занесло на Володин двор и ветром прижало, как приклеило, к стене дома.
Тая звонко смеялась, сразу забыв о гнетущей своей тайне.
Все потемнело вокруг.
Перевернув все вверх дном, ветер бросил растрепанный город, как своевольная девчонка бросает старую куклу. Ветер взмыл в небо и там тоже все переломал, перепутал, продолжая свою веселую гульбу. Закрутились тучи, заиграли зеленые молнии, загремел гром.
— Ребята! — крикнула мама с крыльца — Володя, Тая, где вы? Немедленно домой!
Тяжелая капля с разлета ударила в звонкое дно ведра, как в бубен. Это был сигнал. Сейчас же все кругом зазвенело, загрохотало, запели водосточные трубы, зарокотали тротуары и заборы. Как чудовищные барабаны, гремели крыши.
Все исчезло. Дома, небо, звуки, голоса!.. Дождь, один дождь властвовал на белом свете, и казалось, что ему уже никогда не будет конца.
Выкрикнув что-то восторженно-непонятное, Володя выскочил из-под навеса и заплясал под дождем. Тае казалось, что при свете длинных молний под дождем пляшет человечек, сделанный из жести.
Но вот откуда-то из дождя появилась Володина мама и, схватив его за руку, потащила за собой. Но он все еще продолжал плясать так весело и азартно, что Тая не выдержала и тоже заплясала под дождем. Мама и ее схватила за руку, выкрикивая что-то веселое, она потащила ребят к дому.
ВСЕ, КАК У БОЛЬШИХ
Кухня очень понравилась приезжим, и пока Александра Яновна наводила порядок в этой довольно- таки запущенной комнате, дядя занялся ремонтом старой мебели. Он собрал на чердаке и под навесом все, что давно отслужило, пришло в негодность, и теперь старательно сколачивал и подстругивал всю эту рухлядь.
Неожиданно для Володи дядя подружился с Капитоном.
Дядя, прилаживая к старому комоду фанерную крышку, бубнит:
— Этакое богатство пропадает — дом…
Кажется, что это вдруг старый комод заговорил своим дубовым голосом. У людей не бывает таких тяжких, скрипучих голосов.
— К нему, к дому-то, если по-хозяйски подойти, — доход бы иметь можно. А она чего понимает? Целый день на работе, идеи всякие, а квартиранты за три комнаты почти ничего не дают. Разве это порядок? Я ей говорю: по теперешним тесным обстоятельствам озолотиться можно с такой
