его империей.
Характерно, что походы Аттилы уже не были направлены на завоевание земель. «Помыслы Аттилы,— писал Иордан — обращены на разорение мира»[74] после походов он, как правило, возвращался «на свои становища» [75]. То, что становища эти были достаточно стабильны, подтверждается описанием «селения», принадлежавшего лично Аттиле. Оно «было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить — и то при старании — стык между ними... Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего в своей власти весь варварский мир...»[76] По-видимому, «селение» Аттилы весьма напоминало каменные укрепления значительно более поздней столицы праболгар на Дунае — Плиски: огромная огражденная валами и рвами территория «города» с квадратным «Внутренним городом», в центре которого находился дворец хана. По этому принципу концентрических прямоугольников, квадратов и кругов сооружались как богатые ставки ханов, так и святилища кочевников[77]. Иордан писал, что Аттила предпочитал свою ставку всем завоеванным им городам. Это сообщение интересно потому, что ставки, разраставшиеся затем (в следующий период) в города, возникали в степи, окруженные своим—кочевым населением. Завоеванные же города находились на окраине империи, где обитали остатки оседлых земледельцев.
В 445 г. Аттила умер. Рассказ Иордана об этом событии не дает ясного представления об обряде погребения, который был принят у гуннов. Он писал, что Аттила прежде всего был горестно оплакан своими воинами, затем «справляют на его кургане «страву», сопровождая ее громадным пиршеством... Ночью тайно труп предают земле, накрепко заключив его в [три] гроба... Сюда же присоединяют оружие, добытое в битвах с врагами, драгоценные фалеры, сияющие многоцветным блеском камней, и всякого рода украшения... Для того же, чтобы предотвратить человеческое любопытство перед столь великими богатствами, они убили всех, кому поручено было это дело...» [78]
Неясность данного сообщения заключается в том, что Иордан говорит сначала о сооружении для Аттилы кургана, где совершалась тризна, а затем о тайном ночном погребении с убийствами. Естественно предположить, что в день до похорон насыпи над могилой не должно было быть, так как не было и самой могилы. Очевидно, курган был насыпан специально для справления тризны (и для отвода глаз), а ночью, в укромном месте, соблюдая древний обычай, похоронили усыпанного драгоценностями правителя в скрытой бескурганной могиле. Людей же убивали не только для сохранения тайны, но и для того, чтобы было кому служить умершему на том свете. В целом описанный обряд напоминает погребальные обряды сибирских хунну: в срубах и нескольких гробах, с оружием и личными богатыми вещами [79].
Таким образом, древнейший обряд собственно гунны пронесли более чем через пятьсот лет. Интересно, что возрождаться он стал только тогда, когда гуннские орды стали несколько стабилизироваться, перешли ко второй форме кочевания, начали создавать свою культуру.
Огромное объединение Аттилы распалось сразу же после его смерти. Большую роль при этом сыграли не только восстания покорных Аттиле племен (гепидов, готов и др.), но и вражда между многочисленными сыновьями властителя. Так, «Эрнак, младший сын Аттилы, вместе со своими избрал отдаленные места Малой Скифии. Эмнетзур и Ултзиндур, единокровные братья его, завладели Утом, Гиском и Алмом в Прибрежной Дакии. Многие из гуннов, прорываясь то тут, то там, передались тогда в Романию...» [80] Из цитированного отрывка видно, что все они разбрелись по бывшей империи Аттилы, потеряли единство и силу и вновь превратились в племена, ищущие новых пастбищ, о которых мы уже упоминали в предыдущей главе.
Следующим, не менее выразительным, как нам представляется, примером второй стадии кочевания являются аварьь В 578 г. авары занимают Паннонию, а в начале VII в.— Далмацию. Во главе аварского союза стоял хан Баян. В исторической литературе этого жестокого, жадного и талантливого полководца не раз сравнивали с Аттилой и Чингисханом[81].
Политическая история авар дунайского периода такясе весьма напоминает гуннскую — это история беспрерывных походов и военных стычек с Византией и беспощадные ограбления побежденных народов: славян, болгар, ге-пидов и др.
Под властью Баяна объединились многие кочевые народы — потомки гуннов. Объединение стало именоваться каганатом, а сам Баян — каганом. Входившие в него народы начали, видимо, формироваться в единый, хотя и разделенный на орды, этнический массив, господствующим языком которого стал тюркский. За двести лет существования Аварского каганата на его территории успела сложиться вполне определенная культура. Авары принесли с востока два связанных друг с другом нововведения, которые и в последующие века были характернейшим признаком кочевнических культур: железные стремена и сабли — однолезвийные слегка изогнутые клинки, предназначенные для скользящего удара. Последний можно было нанести только стоя на стременах, а это значит, что до изобретения стремян не могло быть у воинов и сабель.
В настоящее время известно множество могильников аварского времени, в которых не только вещи, но и керамика, и антропологические материалы свидетельствуют о сильной смешанности населения Аварского каганата, о значительном количестве славян, вошедших в него[82] .
Славяне и были, видимо, той силой, которая способствовала быстрейшему переходу авар на финальный этап (полуоседлый) второй стадии кочевания. Недаром даже в собственно аварских могильниках в большом количестве известны находки костей свиньи и домашней птицы, что уже само по себе говорит об оседлом или во всяком случае полуоседлом образе жизни населения.
По многочисленным этнографическим примерам мы знаем, что влияние оседлых земледельцев — соседей всегда действовало на кочевников одинаково — они начинали оседать и приобщаться к земледельческому труду и ремеслам. Другие кочевнические орды (кутригуры, болгары), а также славяне создавали в каганате ту комплексную скотоводческо-земледельческую базу, которая способствовала быстрому росту и укреплению аварского объединения государственного типа. Если бы аварские каганы не стремились подобно гуннам к набегам и грабежам в основном на ослабевшую в то время Византию (она вела тогда тяжелейшую борьбу с Ираном) и на другие западные страны и народы, в частности на франков, то, возможно, каганат уже в VIII в. вырос бы в государство со всеми свойственными для него функциями, а вторая форма кочевания окончательно перешла бы в третью (земле-дельческо-скотоводческую). Этого не случилось потому, что авары потерпели поражение и были подчинены власти франкских королей[83].
Итак, мы с полной уверенностью можем говорить, что в Аварском каганате ведущей формой хозяйства была вторая стадия кочевания, а политической — государственное образование — каганат. В каганате формировалась этнокультурная общность с нивелирующейся культурой и единым языком.
Аварский каганат— прямой наследник гуннской империи Аттилы. Остатки племен, входивших в гуннский союз и «империю», частично были включены в качестве федератов и в Аварский каганат. Однако подавляющее большинство их, даже такие крупные общности, как кут-ригуры и утигуры, так и не смогли организоваться и возглавить ни одного достаточно крупного и боеспособного государственного союза. Очевидно, для этого не было ни необходимых исторических условий, ни вождя, могущего силой и личным авторитетом сплотить разрозненные, бродящие по степям курени и аилы.
Исключение составляют только два племени: болгары и хазары. Оба народа примерно столетие (с середины VI по 30-е годы VII в.) входили в состав Тюркского каганата, занимая его крайние западные владения — приазовские и прикаспийские степи. После гибели каганата на обширных пространствах, бывших под его властью, образовалось несколько подобных ему государственных объединений. Каганат погиб из-за междоусобиц, в которых принимали самое активное участие два наиболее знатных и влиятельных рода — правящий род Ашина и его антипод — род Дуло[84]. Интересно, что оба эти рода приняли самое деятельное участие в формировании болгарского и хазарского объединений[85].
Итак, сразу вслед за развалом каганата один из представителей рода Дуло —хан Кубрат (Куврат) начал энергично сколачивать в Приазовских степях разрозненные болгарские орды
