внимательными и живыми. Как и в прошлый раз, Эва приготовила ему чашку чая.
Келли отправили в свою комнату — играть или читать одну из книжек с картинками. У Эвы были вопросы к Перси, но малышке вовсе не следовало слышать взрослых разговоров.
Перси неловко повернулся на стуле.
— Не хотел вас беспокоить, миссис. Я все утро работал там, в церкви, но уже все закончил.
— Все в порядке, Перси, вы меня ничуть не побеспокоили. Кроме того, вы ведь не можете работать под открытым небом в такую погоду, вот потому я вас и позвала. Но зовите меня просто Эвой, хорошо? Вы ведь уже знаете, что моего мужа звать Гэйбом.
— Ну, если вам все равно, я бы лучше называл вас мистером и миссис. Так правильнее. Вы ведь мои наниматели, верно?
— Да, похоже, вы нам достались вместе с домом, — согласилась Эва. — Но вы не будете возражать, если я стану обращаться к вам по имени?
Старик хихикнул и покачал головой.
— Это просто замечательно будет, миссис Калег.
Эва улыбнулась. В этом старике было нечто такое, что ей по-настоящему нравилось, хотя она едва знала Перси Джадда. Он выглядел простым, в хорошем смысле простым человеком, без всяких внутренних сложностей.
— Вообще-то, — сказала она, — я вроде бы даже рада видеть вас сегодня.
Он бросил на нее немного удивленный взгляд.
— Просто я хотела расспросить вас о Крикли-холле.
Эва немного помолчала. Ей показалось или действительно лицо Перси мгновенно потемнело после ее слов?
— В саду в это время года работы много, — сказал он, как будто не желая тратить время на пустую болтовню.
— В самом деле? Я думала, с приближением зимы вам там особенно-то и нечего делать, тем более под дождем.
— Ох, нет. В каком-то смысле это как раз самая важная часть года. Надо все подготовить к наступлению холодов.
Эва налила старику чай, и он, положив кепку на стол и взяв чашку, с жаром принялся рассуждать на явно излюбленную тему.
— Не слишком-то много вы получите от сада, не считая лужаек, конечно, если не будете за ним как следует ухаживать. Надо и подрезать деревья, и подвязывать растения, а какие-то, наоборот, уложить на землю и укрыть от мороза, да. И подстричь кусты, и убрать сухие ветки. Потом еще обязательно собрать все упавшие яблоки, все до единого, — в саду у вас есть парочка отличных яблонь, позади дома. Из этих яблок, кстати, можно отличный джем приготовить, вы попробуйте. А еще луковичные цветы — нарциссы, тюльпаны, подснежники, — их необходимо сейчас выкопать и разделить, чтобы на следующий год зацвели. — Перси подул на чай, остужая слишком горячий напиток. — Да еще и дров надо наколоть, — продолжил он. — Я там уже наносил немного в бойлерную, но если вы собираетесь постоянно топить камины, в спальне и в холле тоже, вам этого мало будет, вы скоро все сожжете.
— Но мы совсем не думали, что вы станете всем этим заниматься, Перси. — Эва села на стул напротив старика. — Гэйб только рад будет наколоть дров. Ему очень нравятся физические нагрузки.
— Нет, дрова надо уметь колоть, это очень важно, чтобы сделать все правильно. А то получите один только дым, или же разгорятся ярко, да не согреют. И надо знать, как правильно выбрать топор.
Эва кивнула.
— Вы можете все объяснить и показать Гэйбу. — Эва поставила локти на стол. — Скажите, Перси, как давно вы работаете в Крикли-холле? — спросила она, глядя прямо в глаза старику, как будто ее вопрос имел какое-то особое значение.
— Да почти всю мою жизнь, миссис. С тех пор, как мне двенадцать исполнилось. В школу ходить нас тогда не особо заставляли, а для парнишки моего возраста это нормально было — начать зарабатывать. Ну, в наших краях нормально. — Он отпил глоток горячего чая и одобрительно почмокал губами. — Я люблю крепкий чай, — сообщил он. — У вас чай настоящий, да.
Эва была просто поражена тем, что Перси, которому, наверное, было под восемьдесят, если не больше, так много лет работал на одном и том же месте. Но она тут же собралась с мыслями.
— И за кладбищем у церкви Святого Марка тоже вы присматриваете? — спросила она.
— За кладбищем? Да. Я слежу за тем, чтобы там все было в порядке, особенно позади церкви, даже если туда мало кто ходит.
— Это там, где похоронены дети, верно? Мой муж видел маленькие могилки.
Перси вдруг замолчал. Он уставился в чашку с чаем, держа ее в одной руке, а блюдце в другой, как будто боялся, что с чашки на стол упадет капля.
Эва настойчиво продолжила:
— Те дети жили в этом доме, ведь так? Они были в Крикли-холле и утонули во время наводнения, да?
Лицо Перси помрачнело и как будто закаменело. Голубые глаза так подозрительно глянули на Эву, что она инстинктивно отодвинулась чуть-чуть назад, удивленная.
Но тут же взгляд поблекших старых глаз смягчился, теперь они наполнились печалью.
— Тех бедных малышей прислали в Девон во время последней мировой войны. В сорок третьем они приехали. В конце лета. Жители Лондона думали, что бомбежки уже кончились, не хотели отсылать детишек далеко, разбивать семьи, вот так. Но власти лучше знали. Они знали, бомбить еще будут, и они хотели, чтобы детки не пострадали. Вот и прислали их сюда, в Крикли-холл. Конечно, у этих детишек не было выбора, они ведь были сиротками, знаете ли.
Перси снова надолго замолчал, и в его глазах появилось отстраненное выражение. Эве даже показалось, что на глаза вот-вот навернутся слезы, но старик справился с собой, его создали из крепкого материала. Он снова посмотрел на Эву.
— А к чему вы спрашиваете об этих детках, миссис Калег?
Вопрос был задан явно не из простого любопытства: Перси выглядел встревоженным.
— Я… я просто подумала, это очень печально, — пробормотала Эва. — Все эти несчастные дети… они утонули… Мне хотелось бы узнать о них побольше.
А что еще она могла сказать Перси Джадду? Что она и Келли недавно видели призраки погибших детей? Что они бродят по Крикли-холлу? Конечно же, он только посмеется над ней, примет за сумасшедшую. Эве нетрудно было представить, как по прибрежной деревне поползут слухи — что наверху, в Холле, живет сумасшедшая, думающая, что дом полон привидений. Деревня невелика, и слухи наверняка распространятся мгновенно. Хватит и того, что этим утром Эва расспрашивала в магазине о ясновидящей, не зря продавщица и ее муж смотрели на нее так странно, особенно когда мистер Лонгмарш принес карточку, а Эва взяла ее и сунула в карман. Местные могут принять ее по меньшей мере за чудачку. И кто бы их осудил за это?
Перси отпил еще чаю, потом, похоже, решился на что-то.
— Ну, если вы хотите услышать о них, тогда ладно. Я вам расскажу.
И старик поведал Эве душераздирающую историю об эвакуированных из Лондона детях, которые приехали в Крикли-холл в конце лета сорок третьего года…
— Конечно, к тому времени наступление немцев остановилось, — сказал Перси. — Но, как я и говорил, правительству было виднее. Они знали, что немцы продолжат бомбить разные города, потому правительство и хотело выслать из Лондона как можно больше детей. Многие родители об этом и слышать не хотели, они-то думали, что худшее уже позади, но детишки из сиротских приютов ничего сказать не могли. Те, которых привезли в Крикли-холл, уже давно покинули Лондон, но думаю, властям нелегко было найти место, куда их пристроить.
Конечно, правительство не ошиблось. Крауц в сорок четвертом послал к Лондону «коробочки» — люди прозвали их «самолетами-снарядами», но на самом-то деле они назывались «V-1». Немцы полностью разрушили Лондон и аэродромы в Кенте. Но одиннадцать наших эвакуированных приехали сюда до того, как это случилось, хотя им и пришлось проделать долгий путь.
Шесть мальчиков и пять девочек, и только двое из них были родней: Джеральд и Бренда Проссер,
