неразборчивую речь главаря, майору сперва показалось, что тот говорит или по-пуштунски, или по- таджикски, но потом сообразил, что тот пытается объясняться на плохом английском. Андрей с трудом разбирал его слова, которые талиб подкреплял жестами.
– Когда ты всех соберешь, я сам свяжусь с лагерем, и остальных заложников тоже отпустят. Ваше ближайшее посольство в Душанбе?
– Не знаю.
– Зато я знаю – в Душанбе. Мы туда позвоним, прилетят вертолеты и всех вас заберут. Вот и все, – Мустафа улыбнулся, наверное, как ему казалось, дружеской располагающей улыбкой, от которой Лаврова передернуло. Видимо, талиб и в самом деле полагал, что у майора нет никаких оснований ему не верить.
Глава 11
В сгустившихся сумерках лагерь Омара напоминал заброшенную деревню. Ни один огонек не выдавал местоположения боевиков. В связи с последними событиями на этот счет были самые строгие указания. Заполучив желанный контейнер со штаммами сибирской язвы, бригадный генерал опасался, что российский спецназ предпримет попытку штурма.
Масуд и Айман знали причину его опасений и считали такие предосторожности излишними. В самом деле, что может случиться с базой, которая простояла не один год, пускай даже сейчас обстановка немного другая. То, что в двадцати километрах находятся тридцать русских десантников, никого, кроме Омара, не беспокоило. Ведь там же Мустафа, да еще с заложниками, и русские вроде бы стали разоружаться. Но вслух что-либо возразить боялись и Масуд, и другие приближенные бригадного генерала.
В то время как Мустафа с Лавровым договаривались насчет будущего пленников, сами пленники находились под охраной. Омар кривил душой, пытаясь показать перед русским подполковником, вызвавшимся вести переговоры, свою незаинтересованность в пассажирах «Ту-154». На самом деле, они были ему нужны, но только в ближайшее время, когда его положение все еще туманно и неопределенно. Он оставил их в лагере для гарантии своей безопасности от удара с воздуха.
Конечно, еще год назад, с кого смог, взял бы выкуп, а остальных попросту продал бы для работы на маковых плантациях или просто по хозяйству. Но сейчас положение было другое. Теперь, когда у него в руках оказался контейнер, деньги от продажи пленников казались жалкими копейками. Контейнер делал Омара неуязвимым. И то, что Омару досталось с таким трудом, он мог легко потерять из-за этих самых заложников. Среди них были российские чиновники, и хотя Россия в последнее время не очень-то стремилась защитить жизни своих граждан за рубежом, все равно рисковать не стоило.
Главарь понимал: скорее всего, русский десант прибыл не столько за своими гражданами, сколько за штаммами сибирской язвы. Правда, он не догадывался, что к тому времени информация об исчезновении контейнера была еще не проверена в Москве и среди его противников о контейнере знает лишь сопровождающий десант сотрудник ФСБ. Возможно, если бы он был осведомлен об этом, то был бы менее осторожен. А пока Омар строил планы на будущее, Айман и Масуд недоумевали, чего еще надо хозяину, а пленники ждали своей участи.
Прошел целый день с того момента, как их привезли в лагерь. После того как пленникам вернули испачканный, разграбленный багаж, несколько боевиков вывели их из лагеря и погнали в сторону большой горной гряды, к которой примыкала гряда чуть пониже.
Охранники посольства Дмитрий и Михаил старались держаться с края небольшой группы в двадцать человек, чтобы принимать на себя столкновения с конвоирами, которые то ли от нечего делать, то ли по злобе время от времени прикладами подгоняли отстававших. Женщин и детей в толпе было мало – их, почти всех, оставили в самолете. На выходе из лагеря среди заложников пошло «брожение».
– Куда нас ведут?
– Где мы?
Шедший справа от Дмитрия молодой парень в очках, один из сотрудников эпидемиологического центра, выполнявший заодно и функции библиотекаря посольства, постоянно спотыкался.
«Никак не возьмет себя в руки, будто жизнь сегодняшним днем кончается, раскис», – подумал Дмитрий.
– Извините, вы не знаете, куда нас ведут? – парень вскинул голову и осмотрелся.
Дмитрий, привыкший к молчанию спотыкающегося соседа, не сразу понял, что вопрос исходит от него.
– Ага, знаю, – беззаботно ответил он.
– Куда же?
– Каждый день тут хожу, – попытался пошутить охранник посольства.
Однако надоедливый очкарик не унимался.
– Мы уже далеко от лагеря отошли. Неужели вы не понимаете? Ведь они нас убьют.
«И в самом деле, куда нас могут вести, – Дмитрий почувствовал, что и самому ему становится не по себе, – нагнал страху», – теперь он уже с неприкрытой неприязнью смотрел на парня.
– Господи! Что же это такое. Ведь расстреляют же су-уки, – последнее слово очкарик произнес истерическим тоном с подвыванием, – у меня ведь и мама, и папа в Москве.
– Убедительный аргумент, – хмыкнул Дмитрий, – только не для них, так что постарайся вести себя достойно. Им от твоей истерики ни жарко ни холодно.
– Что? – очкарик не расслышал его слов и не понял насмешки. – Меня Игорем зовут. Игорь Белуга, – и, немного поколебавшись, добавил: – Владимирович.
– Очень приятно. Дмитрий, – произнес охранник и пожал протянутую руку. Она оказалась холодной и липкой от пота.
Незаметно вытерев ладонь о куртку, он ускорил шаг, пытаясь оторваться от навязчивого собеседника. Толпа, вначале взволнованно шептавшаяся, теперь притихла и вслушивалась в их разговор. Уже несколько минут был слышен лишь пронзительный надтреснутый голос Игоря. Шедшему сзади талибу это не понравилось, и он, в три прыжка догнав очкарика, с размаху ногой пробил по тощему заду. Тот от неожиданности жалобно взвизгнул, подпрыгнул и, потеряв равновесие, упал на четвереньки, пробежал по инерции в таком положении еще несколько метров, завалился на бок.
Дмитрий, стиснув зубы, помог ему подняться, повернулся к смеявшемуся боевику, но возникший рядом Михаил, придержав его за рукав, торопливо зашептал:
– Куда ты лезешь? Этот придурок сам виноват. Смотри – он уже вперед побежал.
– Ладно. Только в самом деле – куда нас ведут?
– Какая разница? Все равно убивать они нас не собираются, – уверенно произнес Михаил.
– Откуда знаешь?
– Просто мы почти уже пришли. Видишь пещеры в скале? – Михаил протянул руку, указывая вперед.
Приглядевшись, Дмитрий заметил черные отверстия у подножия горы. Через некоторое время их увидели и другие. По толпе пронесся вздох облегчения, когда они поняли, что убивать их никто не собирается.
Пещеры размещались чуть меньше чем в полукилометре от самого лагеря. Вся скала была усеяна узкими трещинами, из которых три отверстия были пошире остальных. Шедший впереди боевик приказал остановиться и нырнул в пещеру. Через минуту он вернулся оттуда, жестом указал на вход.
Войдя в пещеру, люди почувствовали сырость и холод, несмотря на адскую жару снаружи. Сначала проход был довольно свободный, несмотря на то, что приходилось пригибаться. Свет фонарей охраны плясал по влажному камню. На стенах и потолке были видны следы работы человека. Однако через двадцать метров идти выпрямившись стало практически невозможно, приходилось пригибаться так, что руки чуть ли не касались неровного пола пещеры.
«Поленились доделать или не успели», – пришло в голову Михаилу, замыкавшему колонну заложников.
Оглянувшись, он с удивлением отметил, что за ними никто не идет. Приглядевшись, Михаил заметил боевика, который не полез в узкий проход, а остался ждать у входа. Его силуэт читался на фоне отверстия.
«Охранника оставили. Значит, впереди будет тупик», – догадался Михаил.
