изменилось.
– Диспетчерская бывшая – будка ржавая. Там сейчас чекист на правах хозяина заседает. Заложников в один ангар поместили, языков во второй, бойцов в третий. Выселять местных не потребовалось и права на жилплощадь предъявлять некому. Еще вопросы?
– Надо же, – пробормотал майор, – всего полчаса меня не было, а уже пол-аэродрома оккупировали. Ну и как одноглазый? Сказал что-нибудь?
– Откуда я знаю. Я его только оглушенного и видел. Вежновца спроси.
– Ясно. Сейчас мы это узнаем, – Лавров уже мог различить Вежновца, прапорщика и еще несколько бойцов.
Старший лейтенант оглянулся и поспешил опрокинуть в рот глоток спирта. Лавров немного подумал и… сделал то же самое. Говорить с чекистом не очень-то и хотелось, но куда же денешься?
– Смотри – сейчас начнет читать мораль о разложении Российской армии, – Барханов подмигнул Лаврову, – мол, спиваются господа офицеры.
– Прав таких не имеет. Я здесь наиглавнейшее лицо. Как говорится, «слуга царю, отец солдатам».
– Это точно, – старлей с ходу принял тон командира, – он и сам время от времени за воротник закладывает.
– Конечно. А как ты думал. В их ведомстве без этого нельзя. Мучает в застенках узников, а потом бухает перед сном, чтобы мальчики кровавые в глазах по ночам не мелькали.
– Сейчас репрессии не те, что раньше.
Лавров отдыхал, ведя бессмысленный треп со своим заместителем, и чувствовал, как постепенно успокаиваются нервы, улетучивается напряжение.
Барханова он знал достаточно давно. Еще с тех пор, когда тот совсем молодым был направлен к нему в батальон после училища. Он неплохо разбирался в радиоэлектронике и был поставлен на должность командира взвода связи. За прошедшие годы они провели вместе немало операций, как успешных, так и не очень, и в разговорах с глазу на глаз не утруждали себя соблюдением субординации.
Лавров глянул на Ларису. Бывшая жена спокойной отнюдь не казалась.
«Хорошо, что хоть в истерику не ударилась. После пережитого могла бы… С чего бы это он такой дерганый?» – Лавров смотрел на приближавшегося Вежновца.
Чекист чуть ли не бежал, опередив группу, и без того державшую хороший темп. Одновременно он усиленно вертел головой – смотрел то на самолет, то на Андрея.
По мере того как разделявшее их расстояние сокращалось, чекист становился спокойнее. К Лаврову он подошел уже не спеша, скроив благожелательную улыбку.
– Молодец, майор. Не думал, что тебе удастся так чисто справиться. И «Альфа» не справилась бы лучше.
Андрею захотелось сказать с дурацкой улыбкой: «Служу Советскому Союзу», но он благоразумно промолчал.
– Языка хорошего взяли, – продолжил Вежновец.
– Расколол?
– У меня все раскалываются.
– Что узнал? – Андрей смотрел на ухмыляющегося Барханова.
– Чуть позже. Мне в самолет подняться надо…
– Зачем? – с абсолютно серьезным выражением лица поинтересовался Лавров, – там одни трупы. Дактилоскопировать, обыскивать, выяснять личности? – Лавров говорил, а чекист не сразу понял, что над ним издеваются, – это обычные аборигены, которые выросли здесь, и я не думаю, что они значатся в архивах ФСБ, – майор с вызовом посмотрел на чекиста.
– Отойдем, – Вежновец, не дожидаясь ответа майора, повернулся и зашагал прочь.
– Не заедайся с ним, – посоветовал старлей.
Лавров поднялся на ноги и, отряхнувшись, оглядел себя. Бурое пятно на груди стало подсыхать и потемнело еще больше.
– Закурить есть?
Один из бойцов достал сигареты, второй дал зажигалку.
Майор глубоко затянулся и, выдохнув дым, пошел вслед за чекистом.
– Ну что? Исповедаться решил?
Вежновец резко повернулся:
– Я должен информировать тебя о дополнительных деталях операции.
– Дополнительных, то есть второстепенных? Из-за которых жизни гражданских уходили на второй план?
– Не уходили, – Вежновец покачал головой. – Освобождение заложников вообще не входит в план операции.
– Что?! – Андрей стоял словно оглушенный. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
Вежновец молчал.
– Что везли в самолете?
Чекист откашлялся:
– Авиалайнер эвакуировал российское посольство, но не только, на нем улетали и сотрудники эпидемиологического центра. В центре хранились биологические препараты, в том числе и те, которые можно отнести к бактериологическому оружию. Как выяснилось, незадолго до вылета авиалайнера из центра исчез некий контейнер. А страну покинул лишь один самолет – российский. – Вежновец сделал паузу. – У нас были основания предполагать, что контейнер находится на этом самолете. Впоследствии подозрения подтвердились…
– Что именно было в контейнере? – Лавров затянулся в последний раз и выбросил окурок. – Штаммы сибирской язвы?
– Да… – Вежновец с удивлением уставился на майора. – Откуда?.. Что тебе об этом известно?
– Слышал. По телевизору передавали, – криво ухмыльнулся майор, – почему меня не информировали сразу?
– Не было необходимости. Никто не располагал на тот момент точными данными. К тому же предстояло выяснить причину аварийной посадки самолета, шансы на вероятность совпадения, местонахождение бандформирований в районе приземления. Было до конца не ясно – случайность ли их появление, или часть плана по захвату штаммов.
– Теперь убедились? – со злостью сказал майор.
– Я в таком же положении, как и ты. Решения принимаю не я. План разрабатывался на самом верху…
– Производился захват с применением оружия. Ты знаешь, что могло произойти, если бы контейнер разгерметизировался? – ненавидящим взглядом майор смотрел на чекиста. – Ты подвергал опасности жизни людей.
– Между прочим, и свою жизнь тоже, – капитан Вежновец криво усмехнулся, – зараза распространяется быстро…
– Я представляю себе, что такое штаммы сибирской язвы.
– Я уже сказал, что решения принимаю не я. Даже этого я не должен был говорить, – капитан решил промолчать о последних инструкциях из Москвы, в которых ему разрешалось посвятить в планы операции майора Лаврова. – Да и что бы изменилось? Ты отменил бы приказ о штурме?
– Тогда я бы знал, на что веду людей. И они бы знали.
– Брось. Нельзя каждого посвящать во все подробности. Это система, ты сам знаешь.
Лавров рванул за плечо чекиста, разворачивая к себе лицом.
– Я командир, от моей информированности зависит успех операции.
Возникла небольшая пауза, во время которой Лавров тяжело дышал. Павел что-то обдумывал.
– Ты надеешься, что контейнер все еще в самолете?
– Нет. Но есть небольшая доля вероятности, что он еще там.
– Глупо на это надеяться. Думаешь, их главарь так просто отсюда уехал бы?
– Так или иначе, надо проверить. Одноглазый, которого ты выбросил из самолета, правая рука главаря
