рассчитывают разделить королевство без него? Отстранить его, быть может, убить? У него есть только один способ помещать им — действовать незамедлительно. А для этого нужно золото. Достаточно золота, чтобы купить знатных вельмож и собрать вокруг себя верных солдат. Это золото существовало. Он видел его. Нужно было лишь его забрать.
Они оказались на том же месте — на холме, возвышавшемся над равниной и виллой Брэн. Хильперика окружали те же люди — горстка всадников, с которыми он прибыл сюда несколько дней назад, а также те, кого они смогли собрать за столь короткий срок: три-четыре десятка молодцов разбойничьего вида, из тех, на кого можно положиться лишь при условии, что будешь им платить — хорошо и без промедления. Место было знакомым, но стояла ночь. Виллу можно было различить лишь по слабому отдаленному мерцанию светящихся точек — это были факелы стражников, охранявших центральную башню, — и еще более слабым отблескам в немногих освещенных окнах. Несмотря на мелкий ледяной дождь, хлеставший в лицо при каждом порыве ветра, Хильперик не отрывал от окон глаз, невольно думая о том, что Фредегонда, может быть, еще не спит, вытянувшись на кровати возле одного из этих дрожащих огоньков.
— Сеньор, смотрите!
Хильперик вздрогнул, словно внезапно пробужденный ото сна. Несколько мгновений он наблюдал за медленным движением факела в воздухе, возле главных ворот, не понимая, что это означает.
— Сигнал, сеньор!
— Я вижу.
Значит, Берульфу это удалось… Накануне вечером, в Суассоне, во время нескончаемой погребальной церемонии, Хильперик принял решение и с величайшими предосторожностями отправил своего рыцаря в Брэн. Вместе с еще несколькими приближенными принца, оставшимися в крепости, чтобы охранять его сына, Берульф должен был подняться на барбакан, защищающий главный вход, и открыть ворота, между заутреней и послезаутреней службой,[36] в самую глухую ночь. По расчетам Хильперика, достаточно было пятидесяти человек неробкого десятка, чтобы занять виллу, забрать королевские сокровища и увезти в надежное место. Пока его братья спохватятся, на это золото уже можно будет вооружить целую армию и завоевать королевство… Хильперик почувствовал, как кровь с силой застучала в висках. Теперь уже нельзя отступать…
— Идем, — негромко произнес он и спешился. Обернувшись, он коротко кивнул остальным, и все его спутники — и знатные рыцари, и солдаты, и наемники — быстро двинулись за ним по тропинке, тяжело ступая в полном вооружении и прочных кожаных латах. Ни на одном не было шлема или стальной кольчуги — ничего, что могло бы блеснуть в свете луны. Оружие они зачернили копотью, а лица вымазали влажной землей. Долгое время слышались лишь глухие удары сапог по земле, скрип кожи и хриплое дыхание, пока отряд бежал к крепости, не отрывая глаз от дозорной дорожки. Если хоть один из часовых заметит их и поднимет тревогу — все будет кончено в один миг. У них не было даже приставной лестницы, чтобы взобраться на стену… Но Бог захотел, чтобы в эту ночь они стали невидимы для своих врагов. В эту собачью погоду стражники, должно быть, предпочли пореже выходить из караульной. Луна скрылась за облаками. Было так темно, что даже Берульф заметил их лишь на расстоянии полета камня. В тот же момент он загасил факел и обнажил меч.
Хильперик, тяжело дыша, остановился рядом со своим преданным рыцарем, в то время как остальные устремились к караульной. Потом Хильперик увидел чье-то тело, рухнувшее на землю лицом вниз: в темноте нельзя было разобрать — свой это или чужой… Принц резко отвернулся и вцепился в плечо Берульфа, с трудом переводя дыхание. Пот струился у него по лбу, на котором тут же замерзал, по спине, по плечам. Кожаный гамбезон[37] казался тесным и не давал вдохнуть полной грудью. Вынимая меч из ножен, Хильперик заметил, что руки у него слегка дрожат.
— Закрой ворота и убери отсюда вот этого, — приказал он, указывая на мертвое тело движением подбородка. — Ты знаешь, сколько человек наверху?
— Точно не знаю. Пять, самое большое десять в зале рядом с королевской спальней и, без сомнения, еще столько же внизу. Слышно было, как они там пьянствовали полночи. Люди свиты ваших братьев отправились вместе с ними в Суассон. Но я не знаю, сколько человек в башне.
— Я отправляюсь туда. Пусть остальные следуют за мной небольшими группами. Оставь здесь десять человек, чтобы охраняли ворота, а остальные пусть идут за мной к главному строению как можно тише. Не убивай никого без необходимости.
— Хорошо.
Хильперик быстро оглядел своих спутников, с облегчением узнав несколько знакомых лиц, — но у остальных физиономии были мрачными, а порой даже враждебными.
— Я пришел забрать то, что мне принадлежит, — негромко проговорил он. — Завтра я стану королем и сумею вознаградить тех, кто помог мне.
Некоторые кивнули, другие вскинули оружие над головой в знак одобрения.
— Не убивайте никого без необходимости, — повторил он.
И быстрым шагом, почти бегом, в открытую направился к входу в главное строение. Во дворе он несколько раз чуть не поскользнулся на заледеневших от холода грязных лужах. Была кромешная тьма, особенно под чередой деревянных колонн, идущей вдоль черепичной крыши. Вдруг ему показалось, что он заметил какое-то движение, и тут же совсем близко кто-то громко чихнул. Хильперик плотно запахнул на себе шерстяной плащ, подбитый мехом, чтобы скрыть меч, который сжимал в руке. В этот момент человек вышел из тени и направился прямо к нему. Было так темно, что принц не мог разглядеть его лица, даже когда тот приблизился на расстояние вытянутой руки. Однако в ноздри ему ударила отвратительная смесь запахов — пива и блевотины.
— Ты еще откуда взялся? — проворчал человек заплетающимся языком. — Дай пройти…
Не дожидаясь ответа, он оттолкнул Хильперика и, пошатываясь, скрылся в темноте. Спустя несколько мгновений он споткнулся и с глухим стуком растянулся на земле, — очевидно, его одолел хмель.
Принц еще некоторое время неподвижно стоял на месте, не в силах ничего различить под колоннадой. В сумерках ему пришлось пробираться ощупью до двери в общий зал, где несколько дней назад его по прибытии встретил Зигебер. Когда он открыл дверь, его обдало горячим паром. Комната была залита мерцающим красноватым светом жаровни, возле которой несколько стражников спали прямо на земляном полу, закутавшись в плащи. Другие клевали носом за огромным столом, стоявшим в центре зала, среди остатков пирушки. Берульф сказал правду. При виде опрокинутых кувшинов и огрызков мяса, хлеба и фруктов становилось ясно, что в отсутствии господ стражники веселились вовсю. Хильперик освободил меч из складок плаща и пошел вперед, оставив входную дверь открытой. Проходя мимо спящих, он пнул ногой одного из них, но тот лишь глухо проворчал что-то в ответ. Здесь было около дюжины человек, но ни один не был настолько трезвым, чтобы представлять собой серьезную опасность. У большинства даже не было оружия. Так-то
В этот момент снаружи раздался шум многочисленных шагов, и в зал вошли люди Хильперика. Он узнал среди них хрупкий силуэт Ансовальда. Жестом принц велел им следовать за собой, и они пошли по длинному коридору, затем миновали череду залов и наконец поднялись по витой лестнице наверх, в центральную башню. По пути они не встретили ни одной живой души. Везде царили темнота и тишина, создавая ощущение полной заброшенности. Хильперик, чувствуя, как в нем нарастают гнев и раздражение, все больше ускорял шаги и резко распахивал двери, уже не заботясь о том, чтобы скрыть свое присутствие. В таком состоянии он вошел и в королевские покои. Зал, где прежде несли караул стражники, был пуст, так же как и спальня короля. Сундук с золотом исчез.
Несколько мгновений Хильперик стоял посреди комнаты, буквально оледенев с головы до ног и чувствуя себя так, словно вся кровь разом ушла из его жил.
Ноги едва держали его, он готов был рухнуть прямо на пол. Затем гнев одержал верх, и Хильперик, выхватив меч, принялся наносить яростные удары по смертному ложу своего отца. Ансовальд, вошедший вслед за ним, поспешно прикрыл дверь, чтобы больше никто не увидел принца в таком состоянии. Это продолжалось некоторое время в полной тишине — без единого слова или возгласа. Хильперик методично, с холодной яростью, рубил деревянную кровать, орудуя мечом, словно мясницким тесаком, соломенный
