– Я выжил. Ни зубы упыря, ни твой огонь не смогли погубить меня.
Кузнец сжал кулаки, незаметно покосился на меч и сипло спросил:
– И как тебе это удалось?
– Когда ты решил меня сжечь, я был еще жив. Я видел и понимал, что ты делаешь, но ничего не мог сказать. Вспомни сам. Пес почуял, что я жив, и не захотел меня бросить.
– Что было потом?
– Пес оттащил меня в лужу. А после того, как огонь потух, он помог мне доползти до источника трех ключей. Вода Гиблого места спасла меня, и раны мои затянулись.
Вакар подозрительно прищурился и сказал:
– Но у тебя должны остаться шрамы.
Охотник молча откинул плащ и задрал охотничью куртку. Кузнец и Ставр уставились на его бок, покрытый рубцами. Выждав несколько секунд, охотник спокойно спросил:
– Этого доказательства тебе достаточно?
– Да, – выдохнул кузнец.
Охотник опустил куртку. Вакар тяжело опустился на лавку. Взъерошил широкими пятернями свои серебристо-ржавые волосы.
– Если все было так, как ты говоришь, то я перед тобой виноват, – сказал он глуховатым, неуверенным голосом.
– Я не держу на тебя зла, кузнец, – спокойно ответил охотник.
Ставр, до сих пор молча переводивший взгляд с кузнеца на охотника и обратно, прервал молчание и взволнованно произнес:
– Объясните мне – что все это значит?
– Сказать ему? – поинтересовался у охотника Вакар.
Тот кивнул. Кузнец повернулся к молодому ходоку и сказал:
– Человек, которого ты привел, вовсе не охотник.
– Как не охотник? А кто?
– Его зовут Глеб Первоход. И он ходок.
Парень перевел взгляд на своего спутника и захлопал глазами.
– Ты… Ты в самом деле Первоход?
Глеб кивнул:
– Да.
– Но… – Голос Ставра дрогнул. – Но этого не может быть! Старые ходоки рассказывали, что Первоход сгинул в чащобе!
– Я тоже так думал, – прогудел кузнец. – Но, как видишь, Первоход жив. – Еще несколько секунд Вакар сидел молча, потом вдруг вскочил с лавки, шагнул к Глебу и крепко его обнял. – Леший тебя побери, парень! – проговорил он растроганно. – Леший тебя побери!
– Ну-ну, – засмеялся Глеб и похлопал кузнеца по спине. – Я тоже рад тебя видеть, старина.
Кузнец отпрянул от гостя, отвернулся и вытер рукою мокрые глаза.
– Леший… – повторил он. – Развел сопли, как девчонка… – Он снова взглянул на Глеба. – Выпьешь олуса? Он у меня знатный. Из ячменя, хмеля и степной полыни.
– Можно, – кивнул Глеб. – Ставр, ты как?
– Я тоже не против, – ответил парень.
– Садитесь за стол, а я принесу кувшин, – распорядился Вакар.
Вскоре все трое сидели за столом и пили хмельной олус, заедая его вяленой рыбой и солеными сухарями. Кузнец пил меньше всех, он, казалось, все еще пребывает в глубоком раздумье. Время от времени Вакар бросал на Глеба быстрые, внимательные взгляды и тут же снова отводил глаза.
Глеб, потягивая терпкий олус, вкратце рассказал кузнецу о своем охотничьем житии-бытии, затем сказал:
– Вакар, когда мы виделись в последний раз, ты обещал мне кое-что сделать.
Кузнец отхлебнул олуса, вытер рот ладонью и сказал:
– Я избавился от перевертня, Глеб.
– Как?
– Утопил его в болоте, как ты и сказал.
– А как насчет камня? Перед тем как сжечь меня, ты забрал у меня камень власти.
– Верно, забрал. – Вакар вздохнул. – Ты велел мне вернуть этот камень в Святилище нелюдей. Но я не сумел его найти.
– И где же камень теперь?
Вакар чуть прищурил свои светлые, глубоко посаженные глаза и ответил:
– В надежном месте.
– Ты отдашь его мне?
Кузнец промолчал, словно не услышал вопроса Глеба.
– А что это такое – камень власти? – поинтересовался, уплетая рыбу, Ставр.
Глеб отхлебнул из кружки, облизнул мокрые губы, покосился на парня и сказал:
– Два года назад я вынул этот камень из священной плиты, расположенной в самом сердце Гиблого места. Вынув его, я сорвал печать, которой несколько сотен лет назад жрецы-нелюди скрепили вход в бездну, и выпустил наружу странный туман. Туман этот породил призрачных тварей.
– Я помню эту историю, – сказал Ставр. – Но я не знал, что это сделал ты.
– Призрачные твари не могли перейти межу, – продолжил свой рассказ Глеб. – Но одному молодому ходоку удалось вынести из Гиблого места чудну?ю вещь под названием «перевертень». А вместе с этой вещью он вынес оттуда и призрачную тварь. Оказавшись в Хлынь-граде, призрачная тварь приняла облик ходока и стала пожирать людей.
– Это я тоже помню, – снова кивнул Ставр.
– Я отнес перевертень обратно в Гиблое место. Прихватил с собой и камень из святилища, чтобы вернуть его жрецам. Но дойти до конца я не сумел. И тогда мою работу взялся доделать кузнец Вакар.
– И он утопил перевертень в болоте, но не сумел вернуть камень в святилище?
– Да.
– Значит, дыра, через которую туман вырвался наружу, все еще открыта?
– Да, – снова ответил Глеб. – Я убил чудовище, которое порождало призрачных тварей. Но, думаю, что несколько тварей еще осталось. Они шляются по Гиблому месту, но, слава богам, не могут выбраться за межу.
– Думаю, это им сильно не нравится, – усмехнулся Ставр. – Но если чудовища больше нет, тогда зачем возвращать камень? А, Первоход?
Глеб нахмурился, но ничего не сказал. За него ответил кузнец:
– Никто не знает, какие еще твари пролезут в наш мир через эту дыру, – сказал он. – Да и жрецы Нуарана не успокоятся, пока Глеб не вернет им камень. Рано или поздно они найдут его.
– Но… – снова начал Ставр, но кузнец его оборвал:
– Хватит вопросов, ходок. – Он снова взглянул на Глеба. – Значит, ты собираешься вернуть камень в святилище?
Глеб усмехнулся.
– Если честно, то до сегодняшнего дня я не думал об этом. Я дал себе слово, что больше не пойду в Гиблое место. Ни под каким предлогом.
– И что же заставило тебя изменить своему слову?
Глеб вздохнул и ответил, заметно помрачнев:
– Я охотился неподалеку от межи. И вдруг услышал зов. Зов шел из Гиблого места. Не знаю, как это толком объяснить. Словно сами деревья что-то мне нашептывали.
– И что же они тебе нашептали?
Глеб поднял взгляд на кузнеца и спокойно проговорил:
– Что надвигается страшная опасность и что я должен остановить ее. Я пытался заткнуть уши, но зов звучал у меня в голове. И тогда я сдался. Однако я поклялся, что не отойду от межи дальше чем на пять
