— А пеленги?
— Ну, я… вроде как… Когда ворота открылись, мне досталось по голове. Ну и вышло вроде как… помутнение. Я-то считал, что вы поставили меня в ночную смену, потому что ночью спокойно, и вот когда все это случилось… я… В общем, в голове прояснилось только через минуту или даже две… Удар пришел из города. Простите. Я не мог ничего сделать.
— Значит, ворота не из контура?
— Нет.
— Должно быть, это связано со вчерашним сигналом.
— Не обязательно. Я имею в виду, что вчерашний и правда мог быть естественной флуктуацией. У нас нет никаких доказательств, что Молли Мак-Колл действительно забрали в нижний мир. Может, она еще найдется. Молли, насколько я знаю, всегда была немного… странной с тех самых пор, как переехала в город.
— Том! — Эрик нашарил наконец два ботинка. Хорошо бы они оказались из одной пары, но если нет, он переживет. Люди в маленьких городках привыкли, что шериф выглядит так, будто он только что проснулся и одевался в темноте. Во всяком случае, с ним дело обстоит именно так. — Ты на наблюдательном пункте?
— Да.
— Оставайся на связи. Вернись в контур, активизируй датчики, следи за любым изменением. Я собираюсь по дороге захватить Вилли Локлира. Думаю, он или у Джорджа, или на пути туда, а потом я сразу туда. Если получишь хоть какие-то пеленги… да что угодно… отмечай их немедленно. И чтоб никаких отговорок. За два дня у нас два отказа ворот. И пропала женщина. Тебе ясно?
— Да, сэр.
Если на Тома нашуметь, он всегда становится очень вежливым. Эрика это всегда поражало: его собственная реакция на подобный раздражитель была абсолютно противоположной.
Он бросил трубку и вылетел из дому, даже не потрудившись запереть дверь. Есть шерифские дела, которые в Кэт-Крике можно выполнять без спешки или вообще лежа в гамаке, а есть дела сентинелов. Это было как раз из таких.
Когда Эрик стал выруливать по подъездной дорожке, Вилли был уже у Джорджа и даже успел погрузиться в работу. Фары осветили фасад, и на крыльцо вышел Джордж. Купальный халат болтался на нем, как на огородном пугале, тощие ноги, узловатые коленки, костлявые ступни в разношенных шлепанцах выглядели до странности беззащитно. Он близоруко щурился сквозь толстые линзы очков без оправы и, едва взглянув в лицо Эрика, заявил:
— Я сейчас его позову.
Эрик и слова не успел сказать.
На крыльце появился Вилли, казалось, плавающий в персональном океане спокойствия.
— Неплохо вышло, — с удовлетворением проговорил он, рассмотрел лицо Эрика и поперхнулся, проделав это и круглым белобородым лицом, и широкими плечами, и огромным брюхом. Массивной рукой он провел по все еще густым седым волосам и спросил: — Это Том тебя выдернул из постели? Парень жаждал приключений с того самого времени, как мы его взяли. Сегодня он получил их сполна и, могу спорить, обделался.
— Это уж точно. — Эрик сделал неопределенный жест рукой. — Тебе кто-нибудь уже сообщил, что у Таббса полетели ворота?
— Сломались?
— Так по крайней мере мне сказали.
— Да, дела. Это серьезно. И здесь и там очень надежные, хорошие ворота. Джордж нянчится с ними, как с собственным новорожденным сыночком. И я что-то не помню, чтобы у Эрнеста и Нэнсин когда-нибудь были поломки…
— Том утверждает, что по всему контуру ворота вибрировали, но говорит, сейчас уже все в порядке.
— Одни сломаны… одни разболтались… а остальные, значит, тряслись?
— Да.
Вилли молчал очень долго. Но это как раз в его духе. Эрик всегда считал, что мысли уж слишком долго пробираются сквозь эту белую бороду и густые волосы, сквозь всю непоколебимую стену спокойствия к тому потайному месту, где, собственно, и осуществляется весь процесс мышления. Наконец Вилли сказал:
— Значит, я ошибся. — Произнося эти слова, он тем не менее излучал все ту же непоколебимую самоуверенность. Из всех сентинелов он был самым старшим — около семидесяти — и повидал, разумеется, больше любого из них. Вилли частенько говаривал, что его удел в этой жизни — сохранять спокойствие, когда остальные паникуют. — Я так понимаю, Эрик, что тебе придется собрать всех.
— Пусть Джордж всех оповестит и вызовет на наблюдательный пункт. А мы оба должны попасть туда как можно скорее.
Джордж взглянул на Эрика. Эрик кивнул.
— Тогда я начну звонить, — заспешил Джордж.
Эрик задумчиво смотрел ему вслед.
— Ну, не знаю, — протянул Вилли, отвечая на невысказанную мысль. — Может, стоило нанести каждому нежданный визит… Вдруг узнали бы что-нибудь интересное…
Эрик ответил ему долгим взглядом.
— Может, узнали бы, а может, и нет, а при этом упустили бы возможность снять информацию с контура, пока сохраняются следы возмущения.
Вилли поставил на крыльцо чемоданчик с инструментами и в задумчивости потер спину.
— Ты что, повредил ее? — спросил Эрик.
Вилли посмотрел на него с недоумением, потом заметил, что делает, и слегка удивленно ответил:
— Спину-то? Это все годы, сынок. Так сказать, налог на возраст. — Он снова подобрал инструменты, подхватив чемоданчик с привычной легкостью. — Значит, ты думаешь, это может быть кто-нибудь из нас?
— Черт возьми, Вилли, я вынужден учитывать такую возможность! Но это не проблема, перебежчика я отыщу на счет раз. Однако если к нам прорвется что-нибудь из Ории… какой-нибудь дикарь-одиночка… или… я сам не знаю, что тут можно предположить… Но думаю, сейчас мы по крайней мере обязаны установить, чем оно
— Тогда пошли.
НОВЫЙ ВИРУС ГРИППА НАНОСИТ УДАР
Мемориальная больница Ричмонда переполнена пациентами в возрасте от двадцати до сорока лет. Представитель больницы Рик Пресс заявил, что подобной эпидемии гриппа округ не видел с 1918 года. Врачи рекомендуют всем, кто еще не сделал в этом году прививку от гриппа, немедленно ликвидировать это упущение. Представители окружного департамента здравоохранения в один голос утверждают, что наблюдается резкий рост заболеваемости этой новой формой гриппа и болезнь протекает тяжело. Симптомы ее включают в себя головную боль, ломоту в мышцах и суставах, последующий подъем температуры вплоть до 105 градусов[1] и респираторные симптомы: чиханье, кашель, одышку.
Доктор Вильсон Тилли, главный врач окружной больницы, поясняет: «В данном случае главную опасность представляют именно респираторные явления. Легкие больного очень быстро наполняются жидкостью. Только что он кашлял и вот уже „тонет“. Надо сказать, что новый вирус поражает не обычный контингент — детей и стариков. Самые сложные наши пациенты — это люди в возрасте двадцати—тридцати лет».
Доктор Тилли и другие специалисты рекомендуют…
