А потом они отступились: Лорин не слишком соответствовала его репутации, а он — ее. Вскоре ему снова позволили ездить в школу на родительской машине, а еще через какое-то время она окончила учебу и уехала.
С Брайаном Лорин никогда не говорила об Эрике. Всего один поцелуй, о чем тут рассказывать, к тому же он ничего не значил ни для нее, ни для него.
Разве что теперь, стоя на кухне и зная о сентинелах, об Эрике, о собственных родителях, она вдруг заметила, как он проезжает мимо ее окон, и вспомнила того мальчишку, его мечты о величии, вспомнила солнечный луч на щеке, когда он ее поцеловал.
Бирра не смог ничего объяснить.
— Ты и правда выглядишь выше, но, может, это просто из-за туфель.
Молли показала ему свои плоские подошвы.
— Тогда, наверное, это не из-за туфель.
— Я сама стала выше! — нетерпеливо воскликнула Молли. — У меня изменились лицо, цвет волос, цвет глаз! Я хочу знать, что происходит!
Бирра поднес длиннопалую руку ко лбу и прикрыл глаза.
— Ималлин скоро вернется. Очень скоро. Возможно, у него найдутся нужные тебе ответы. Но я, Води, я этих ответов не знаю. Я всего лишь смиренный слуга.
— Что за чушь ты несешь! Ты вовсе не слуга, и тем более не смиренный. Думаю, по положению ты здесь занимаешь второе место. Может, ты даже главнокомандующий вооруженными силами. Во всяком случае, тебе все кланяются, а ты — никому. Кроме меня. Я знаю бюрократию и знаю военную иерархию. И я чувствую, когда мне лапшу на уши вешают!
Выражение лица Бирры вдруг изменилось. Он распрямился, глубоко вздохнул, мрачно кивнул и произнес:
— Отлично. Ты абсолютно права. В твоем положении я бы тоже потребовал искренности. Выслушай же правду. Указания, данные мне, не позволяют обсуждать происходящие с тобой изменения. Это долг и привилегия Ималлина. Ты понимаешь, что такое приказ?
Молли кивнула:
— Понимаю.
— Тогда, пожалуйста, пойдем со мной. Познакомься с нашими гостями. Наслаждайся устроенным в твою честь празднеством. А я сделаю все возможное, чтобы Ималлин скорее вернулся. Сообщу ему, что ситуация чрезвычайная и требует немедленного вмешательства.
— Ты даешь слово?
— Слово чести.
Молли полагала, что гостями будут тоже вейяры. Но оказалось, что дело обстоит совсем иначе. В конце длинного стола сидели и изящно прихлебывали из чашек опушенные прекрасным мехом кругленькие, коротенькие создания в роскошных плащах, перехваченных расшитыми поясами. Они вели легкую беседу с полудюжиной морщинистых, серолицых доходяг, чья речь показалась Молли смесью поющих и булькающих звуков. Когда они с Биррой вошли в зал, беседа тотчас прервалась и все встали.
Доходяги поклонились так низко, что остренькие подбородки уперлись им в голые узловатые колени. Раздался шепот: «Добро пожаловать, Води!», но глаз они не подняли, словно не смели на нее взглянуть. Маленькие меховые создания оказались менее застенчивыми. Они тоже склонились до земли, но, распрямившись, подняли головы и прямо посмотрели ей в глаза.
— Ты не похожа на Води, — заявил один из них, но на него тотчас зашикали серолицые и один из вейяров.
Он указал на поросших мехом товарищей и сказал:
— Позволь представить тебе Темного, Яркого и Глубокого из народа традонов. — И, поклонившись все еще согбенным серым фигурам, добавил: — А наши соседи — Зимний Сын Зимней Реки и Дочь Длинной Тропы Пустого Огня из народа фаолши.
Молли поклонилась в ответ на поклоны приветствовавших ее гостей и, обернувшись к Бирре, шепотом спросила:
— Это что, имена: Темный, Яркий, Глубокий?
— Низшие сословия традонов имеют имена, но здесь присутствуют самые высокопоставленные из высших. Их имена — это местности. Темный правит колонией традонов в Скорбном лесу. Яркий — колонией в Белом Уделе на дальнем Айеме, а Глубокий — великим городом традонов, Гримарром, в Серебряной Цепи. Эти трое — самые могущественные из традонов, простота их титулов это как раз и демонстрирует.
Молли кивнула и двинулась к предложенному ей креслу во главе стола.
Фаолши казались еще одной тайной. Молли не могла понять, почему они так ее боятся. Кто она для них? Что у них там за история о Води, как она сама в нее вписывается?
На самом деле именно этот вопрос ей следует задать всем в Ории. За кого они ее принимают? Каких действий ждут от нее?
Как только она села, появились слуги с широкими подносами исходящих паром овощей и большой чашкой чая, которую поставили прямо перед Молли. Двое фаолши впились взглядом в свои тарелки, как будто от них зависело их спасение. А вот традоны продолжали изучать Молли своими немигающими взглядами, что немало ее смущало.
— Ты уверен, что она — Води? — спросил Темный у Бирры.
Тот склонил голову.
— Великий Темный господин! Мы уверены в этом так же, как в том, что солнце восходит на востоке, что вода в море холодна и глубока, а Лес огромен и несет смерть.
Тон Бирры к концу фразы стал таким резким, что Молли могла поклясться: последнее замечание таит в себе какую-то скрытую колкость. Однако лицо говорившего оставалось абсолютно спокойным, а поза — расслабленной.
— На самом деле, — отвечал Темный, — опасности, с которыми мы все сталкиваемся, поджидают нас не только в пределах Леса. — Голос его звучал еще более напряженно, чем голос Бирры.
Значит, во фразе
Однако она сумела понять, что сама не является тем, что все они надеялись увидеть: традоны явно ею не интересовались, а фаолши ее боялись.
— Что такое Води? — спросила Молли и увидела, как моргнул Бирра и как съежились лица фаолши. А вот традоны рассмеялись.
— Значит, уверены, как в том, что вода мокрая? — насмешливо спросил Яркий. — И вы хотите заставить нас поверить, что она очистит мир от неестественной смерти, вернет Истинных Людей к власти, загонит рронов и кеттов обратно в ад, который их породил?
Двое из фаолши спрятали лица в ладонях и испуганно заголосили, а двое других традонов обернулись к своему соплеменнику. Даже Бирра побледнел и резко произнес:
— Да не услышит этот дом подобных слов! Ваше право навлекать на свои дома все, что угодно, но здесь упоминать Их нельзя!
Темный пожал плечами:
— Смысл того, что я хотел сказать, остается все тем же, упоминаю я… Их… — он снисходительно поклонился в сторону Бирры, — …по имени или нет. Вы хотите заставить нас поверить, что она — Води. Мне легче поверить, что она может вернуть звезды в прежние гнезда или взмахом руки погасить свет Луны. Она даже не знает, кто такая Води.
— Пока она прошла все испытания, которые мы ей устроили.
— Она не из наших. Из чужаков.
— Вы ее не знаете. Не видели ее. А потому не понимаете. Она —
— Будущее покажет. Если она — та, за кого вы ее принимаете, это выяснится совсем скоро, не так ли?
Бирра потер виски жестом, который неожиданно напомнил Молли ее приемного отца в те времена,
