ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
К ЖАТВЕ СМЕРТИ ДОБАВИЛОСЬ 16 НОВЫХ ЖЕРТВ
ГРИПП УНЕС УЖЕ 35 ЖИЗНЕЙ
Из мемориальной больницы Ричмонда сообщают, что за минувшие сутки в госпитале скончались еще шестнадцать человек. Все они являются жертвами по-прежнему не идентифицированного вируса гриппа, который распространяется в округе Ричмонд. Возникшая эпидемия — самая губительная за последние тридцать лет, а тот факт, что почти все пострадавшие — молодые люди в возрасте 20–30 лет, делает ситуацию еще более непредсказуемой…
ВРАЧИ ОКРУГА НОВАЯ ШОТЛАНДИЯ НЕ В СИЛАХ ПРОТИВОСТОЯТЬ НОВОМУ ГРИППУ
По словам врачей приемного отделения Марка Роджера и Дэвида Мура, жители округа Новая Шотландия оказались в осаде из-за истинного бича нынешней зимы — нового вируса гриппа. Доктор Мур говорит, что врачи не справляются с наплывом пораженных вирусом больных, многие из которых нуждаются в госпитализации. «Я никогда не видел столь стремительного распространения заболевания», — утверждает доктор Мур. Другие врачи округа оценивают ситуацию подобным же образом, их приемные не вмещают всех страдающих от гриппа. «Я в жизни не видел такой ужасной эпидемии, — говорит один из врачей, просивших не называть его имени, — и она еще только начинается».
Молли прошествовала к обеду в середине колонны пышно разодетых солдат, которые все еще притворялись обыкновенными слугами. Она надела подаренное Ималлином ожерелье, которое обследовала самым детальным образом и не обнаружила никакого подвоха — изящная драгоценность и все. Однако на сердце у нее было по-прежнему неспокойно. Ожерелье было тяжелее, чем вес составлявшего его золота. Молли чудилось, что у него есть память, казалось, что в нем шелестят воспоминания, воспоминания других людей. И воспоминания горькие. Надев его, она словно стала улавливать краешком глаза какие-то тени, призраки, которые не оставляли ее, шли рядом с ней среди солдат. В голове рождались картины пожаров, сражений, несчастий, разрушения, смертей — нескончаемая цепочка горестных перемен. Конечно, ожерелье просто восхитительно, но Молли быстро поняла, что оно ей не по нраву. Однако, подумав, что надо бы его снять, она вдруг обнаружила в себе нежелание расставаться с ним. Его массивная тяжесть создавала необъяснимое ощущение защищенности. Как будто у нее теперь был щит.
В последнее время в смысле защиты ее жизнь оставляла желать лучшего.
Молли не знала, чего ожидать от обеда с Ималлином. Скорее всего банкетный стол ломится от яств, туда-сюда мечутся целые полчища слуг, в громадном камине ревет море огня, в дальнем конце огромного зала устроились музыканты. Она предвидела, что Ималлин будет из кожи лезть вон, лишь бы произвести на нее впечатление, демонстрацией власти и богатства заставить ее остаться.
Наконец эскорт провел ее сквозь великолепную арку. Двери распахнулись, но не в величественный зал, а в небольшой атриум, даже в середине зимы полный сладко благоухающих цветов, названия которых Молли не знала. Крошечный водопад, пруд, в котором плещутся яркие рыбки с такими же неведомыми ей названиями. В самом центре — прелестный круглый столик на двоих, освещенный разбросанными по саду фонариками. А над головой — ничего, лишь небо и звезды.
Сеолар, по-прежнему одетый очень просто, но на сей раз в чистой обуви, склонился в низком приветственном поклоне.
— Води, — торжественно провозгласил он, — своим присутствием ты оказываешь честь моему миру.
Молли встретилась с ним взглядом и постаралась ответить в точности таким же поклоном.
— Ималлин, — спокойно проговорила она. — Благодарю за приглашение, но я еще не забыла, каким образом твой мир удостоился чести моего присутствия.
Сеолар тихонько усмехнулся.
— Верю, что не забыла. — Он предложил Молли кресло у столика, но не отодвинул его, помогая ей сесть. Другая культура — другие обычаи, отметила Молли. Сели за стол, Сеолар негромко приказал: — Джавиши, пожалуйста. И первую перемену.
На дорожке возник слуга. В одной руке у него было наполненное льдом ведро, а в нем бутылка, в другой — небольшой золотой поднос с двумя золотыми же бокалами и маленький дегустационный кубок.
Сначала слуга налил напиток, зеленоватый и пенящийся, именно в этот кубок и выпил его. Потом подал бокалы Ималлину, который извлек откуда-то маленький черный клочок ткани и тщательно протер бокалы изнутри. Несколько секунд он внимательно изучал ткань, кивнул, потом взглянул на слугу, снова кивнул, и лишь тогда слуга налил напиток в бокалы.
У Молли мурашки забегали по спине, волоски на руках встали дыбом, словно наэлектризованные. Добро пожаловать в уютный мир абсолютной власти, подумала она.
Ималлин отпил из обоих бокалов, вытер краешек одного и торжественно подал его Молли.
— Над тобой всегда висит опасность отравления или эти предосторожности в мою честь?
Ималлин вздохнул.
— Ты — Девятая Води.
Молли отметила, что последние два слова он произнес с нажимом, ее ожерелье на мгновение слегка завибрировало.
— Вейяры, да и все Истинные Народы Ории, приветствуют твое прибытие великим ликованием. Но Орию населяют не только Истинные Народы. В нашем мире есть те, кто готов пожертвовать чем угодно, лишь бы расправиться с тобой, положить конец окутывающим тебя пророчествам.
— Господи! Каким еще пророчествам? — Она оттолкнула свое кресло от столика. — Ах да. Эти маленькие чудаки тоже говорили о каких-то пророчествах. Темный, Глубокий и Яркий.
— Традоны.
— Да, они. Послушай, я не знаю, за кого меня принимают ваши люди, но они точно ошибаются. У меня есть талант, признаю. Странным образом я умею лечить. Но это не превращает меня в чью-то спасительницу. Будь я врачом, никто бы не заметил во мне ничего странного. Так что считай меня обычным доктором, только с лучшим, чем у других, процентом выздоровления. Но Ималлин возразил:
— Ты и сама понимаешь, что это не так. Наверняка твоя мать рассказала тебе хоть что-то о твоей роли в Ории. Чем будет Девятая Води и что она сделает.
Молли отхлебнула из своего бокала и удивилась, обнаружив, что это не алкоголь. Напиток был превосходен.
— Я никогда не видела своей матери, и отца, кстати, тоже. Как только я родилась, меня отдали чужим людям. Умерли они, когда я была еще совсем маленькой, задолго до того возраста, когда я могла надеяться отыскать их или хотя бы выяснить, кто они. — Молли грустно улыбнулась. — Когда я наконец их нашла, то смогла увидеть лишь могилы.
Глаза Сеолара расширились, хотя Молли представить себе не могла, что такое возможно.
— Она умерла? — прошептал он.
— Моя мать? Давным-давно.
— И ты никогда ее не видела… и она ничего тебе не говорила…
