— Никогда.
— Да, тогда многое становится ясно. Очень многое. Истинные боги! Какое несчастье! Нам повезло, что мы вообще тебя отыскали. Ты могла быть где угодно.
— Разве это было бы плохо?
— Это был бы конец вейяров.
Молли продолжала прихлебывать напиток. Сеолар наклонился к ней и сказал:
— Пророчества Чу Хуа направляли вейяров больше семи тысяч лет. Раньше, еще до пророчеств, к нам пришли Старые Боги, которых мы приняли за истинных богов и стали им поклоняться, именно это им было и нужно. Однако во времена расцвета великой империи вейяров Тассаайан Сии-ли, женщина из твоего мира, и мужчина из моего стали родителями первой Води. И эта Води — Чу Хуа, которая могла вызывать картины будущего, разъяснила Истинным Народам Ории природу Старых Богов и предсказала времена — в далеком будущем, — когда Старые Боги будут сметены с лица нашего мира и низвергнуты в ад, который их породил. И что это время придет с появлением Девятой Води.
Молли вздохнула.
— Почему вы решили, что из всего множества людей, и людей не одного, а
— Мы не решили. Ты родилась Девятой Води.
— Да, ты уже говорил, но что-то мне не верится.
— Попробую тебя убедить. За всю историю только девять женщин родились от союза земной женщины и вейяра. Если были другие, а такое вполне могло случиться, то они либо погибали в детстве, либо не появлялись в Ории в нужное время, а если и появлялись, то скрытно. Води — всегда только женщины. Если союз земной женщины и вейяра приводил к рождению жизнеспособного потомка, то только женского пола. Почему — не знаю.
— Похоже на генетическую закономерность. Только я все равно не верю. Во-первых, я знаю, кто были мои родители, они оба — люди. Значит, я не могу быть Води. Во-вторых, то, что ты утверждаешь, все равно невозможно. Земная женщина и вейяр происходят от двух абсолютно разных эволюционных цепочек в
В наступившей тишине появились слуги, внесли подносы и поставили их перед Ималлином и Молли. Вперед выступил дегустатор, он попробовал по кусочку с каждой тарелки на обоих подносах, снова прикрыл их крышками, сделал шаг назад и остался стоять. Молли догадалась, что они ждут, не умрет ли он. Что за волнующая работа! Минимальные шансы сделать карьеру, единственное преимущество — постоянно пробовать вкуснейшие блюда. Молли надеялась, что, если ему придется погибнуть, исполняя свой гастрономический долг, его семья получит достойную компенсацию.
Но он не погиб. По крайней мере в этот раз. Наконец, убедившись, что еда не отравлена, Ималлин, по-прежнему молча, взял двузубую вилку и отведал одного блюда. Молли последовала его примеру.
Вкусно. Неловкое молчание.
Когда они почти все съели, Ималлин завел разговор:
— Когда ты утром посмотрела в зеркало, то заметила перемены в своей внешности, не так ли? Бирра сообщил мне, что это тебя очень расстроило.
— Это еще мягко сказано.
— Изменения, которые с тобой происходят… они ни о чем тебе не говорят?
— Говорят? О чем? Я думаю, твои люди применили ко мне какую-то магию.
Ималлин медленно покачал головой:
— Мы принадлежим этому миру. Магия нам недоступна. Магией владеют только Старые Боги, которые пришли из других миров. И разумеется, ты. Но ты — Девятая Води.
— Ну, хорошо. Я — Води, которая, согласно пророчеству, должна освободить ваш мир от Старых Богов. И я владею магией. И меня притащили сюда против воли, и внезапно я стала выше, тоньше, волосы у меня стали какого-то странного цвета, глаза — тоже, и… — Она замолчала, размышляя о том, что сама только что сказала. Ее глаза стали зелеными, как у вейяров. Пусть она и сейчас не такая высокая, как вейяры, но, пожалуй, прекрасно иллюстрирует переходный этап между человеком и вейяром. На руках у нее прежнее количество пальцев и суставов, но вот цвет волос скорее похож на местный, а не на человеческий.
Неужели в словах Сеолара кроется доля правды? Неужели ее родители — представители двух миров?
Сеолар всматривался в ее глаза и, очевидно, видел в них нечто ему приятное, ибо на губах его мелькнула удовлетворенная улыбка.
— Ты начинаешь осознавать истину.
Молли растерянно пробежала пальцами по своим волосам.
— Я все равно не представляю, как могут твои слова оказаться правдой. Наука этого не допускает.
— Наука… — Ималлин понимающе кивнул головой. — Нам кое-что известно о науке. Наука — вещь простая; она занимается массой и весом, движением и реакцией. Это логика плюс то, что можно измерить, увидеть. Наука основана на результатах, которые может повторить любой, следующий инструкциям.
— Разумеется.
— Ты была рождена не по науке. Твоя мать поместила тебя в свое лоно силой магии. Она и твой отец, твой настоящий отец, потратили три года, чтобы зачать тебя. Потому что этот мир так отчаянно в тебе нуждался. В твоем зачатии не было никакой простоты. И простоты не было в тех жертвах, которые принесла твоя мать, чтобы дать тебе жизнь.
— Трудно поверить, что я столько для нее значила, если она так легко бросила меня на чужих людей.
— Полагаю, что единственная причина, заставившая ее поступить таким образом, — это угроза твоей жизни. Видимо, она считала, что безопаснее тебя спрятать.
Молли снова отхлебнула напитка, допила до дна и через стол протянула бокал Сеолару, чтобы он снова его наполнил. Она начинала ему верить, но вера и понимание — разные вещи.
— Может, и так. — Она пожала плечами. — Если это правда, то я буду лучше думать о ней.
— Твой отец может знать, так ли это. Я спрошу его.
Этот последний удар доконал Молли.
— Подожди-ка. Ты знаешь моего отца? Он что, жив?
— Жив, конечно. Он — Ималлин одного владения, но неблизкого. Он стареет, и теперь его сын учится вести дела.
Молли поднесла руку к глазам.
— Его сын… Мой брат?
— Сводный. Но брат.
— Значит, у меня есть не только отец, сводная сестра, которой я никогда не встречала, но и сводный брат.
Сеолар смотрел на нее с выражением лица, которое она сочла беспокойством.
— Тебя это огорчает?
— Я столько времени провела в одиночестве. Столько времени мечтала о семье, которой у меня не было. Это… это, знаешь ли, нелегко.
Он мягко положил ей на ладонь руку.
— Мне жаль, что тебе пришлось страдать и быть такой одинокой. Если бы мы смогли найти тебя
