Наполеона были последователи.
Белый полководец Колчак спас от расстрела красного полководца Котовского. Колчака расстреляли красные. Котовского — тоже красные. Потому что на красный цвет товарищей нет, хотя все называют друг друга товарищами.
Такому полководцу, как Сталин, не нужны были военные действия: он и в мирное время прекрасно шагал по трупам.
Начинается с того, что живые шагают по трупам, а кончается тем, что мертвые шагают по живым.
Жизнь учится у смерти на все закрывать глаза.
С древних времен человечество разделено на тех, кто воюет, и тех, кто воюет.
Там, где чужие жизни идут по дешевке, на собственную возрастает цена.
Умертвить живое, намного легче, чем оживить мертвое. Видимо, между жизнью и смертью туда и назад совершенно разные расстояния.
Армия побеждает, но не сдается. Победителей не судят. А зря.
Политики
Философии, которая учит счастью каждого человека в отдельности, никак не поспеть за политикой, которая учит счастью человечество в целом.
Жизнь на Земле появилась тогда, когда появилась первая клетка.
Не могучие эвкалипты и пальмы, а ползучие стебли и кустарники — вот что делает джунгли непроходимыми.
Высокие ранги — это бумеранги.
Когда человек поднимает одну руку, он отдает только голос, а когда две руки — он отдает все.
Самое страшное в наших гражданах — это уши и глаза, потому что их боится целое государство.
Страх — это тюрьма на самообслуживании, поскольку в ней человек одновременно арестант и тюремщик.
В цивилизованном обществе антисемитизм — нижнее белье, в нецивилизованном — верхняя одежда.
Слово «фашизм» в переводе означает «вязанка хвороста». Поэтому его так легко разжечь.
Если бы люди вели себя, как ангелы, а работали, как черти!
В десятичных дробях самая значительная величина — запятая.
Когда много власти, она начинает мыслить и чувствовать за человека. Когда много денег, они начинают мыслить и чувствовать за человека. И лишь когда нет ни власти, ни денег, человек может мыслить и чувствовать сам.
Не только глухота ведет к немоте, но и немота ведет к глухоте. Умеющие молчать, как правило, умеют не слышать.
Сколько у нас камней преткновения на зарплатах краеугольных камней!
Кто был ничем, тот станет всем, чем угодно.
В семнадцатом году мы обменяли Временное правительство на временные трудности, и с тех пор никак не удается произвести обратный обмен, потому что ни одно правительство не согласно считать себя временным.
Мазохизм — удел великих. Маленькие могут быть только садистами.
Маленькие люди не амбициозней больших. Просто все их амбиции концентрируются на меньшем пространстве.
Наш предок, лишенный власти среди дикой природы, обрел мудрость в качестве компенсации. Поэтому, чем большую мы получаем власть, тем больше мы теряем мудрости.
Чувство юмора — самое легкое из всех чувств и одновременно — самое тяжелое: его невозможно поднять на вершины власти.
В тоталитарном государстве молчание — знак несогласия.
Антифашист, но весьма умеренный: в меру анти, в меру фашист.
Отстоим этот мир от себя!
Когда перед тобою мечут бисер, не чувствуешь ли ты себя свиньей?
Когда народ безмолвствует, он тише воды ниже травы. В народе тихость нередко сочетается с низостью.
И если культ личности портит народ, то и культ народа портит личность.
В наше время просить политическое убежище уже мало. Надо сразу просить не убежище, а бомбоубежище.
Быть без царя в голове — еще не значит быть демократом.
Мы вырубим все оазисы, чтоб они не заслоняли от нас пустынь, которые нам еще предстоит засадить
