— Вы же юрист, должны понимать…
— Следствие еще не разобралось во всех деталях, а вы санкционируете содержание под стражей. Надо сначала расследовать дело, а затем арестовывать.
— Вы не будете отрицать тот факт, что перевозили в большом количестве и на большую сумму контрабанду на собственной автомашине?
— Нет.
— А для чего вам понадобилось столько дефицитных вещей?
— Вы хотите меня обвинить в намерении перепродать товары?
— Да, кроме контрабанды вам будет предъявлено еще и обвинение в спекулятивных намерениях. Подумать только, одних женских париков — пятьдесят восемь штук. Зачем вам столько?
— Заказывали знакомые.
— Сколько же у вас найдется таких знакомых?
— Не считал, но вы необъективны, я буду жаловаться, прошу разрешения на встречу с прокурором.
— Постановление об аресте подписано прокурором, но коль вы требуете, то мы предоставим вам возможность переговорить с ним.
Встреча состоялась, и прокурор подтвердил:
— Вы совершили тяжкое преступление и привлекаетесь к уголовной ответственности. Предварительные меры — содержание под стражей — приняты законно.
Сидя под арестом, Недалекий лихорадочно думал, как сбить следователя с правильного пути. И вдруг ухватился за мысль, которая показалась ему спасительной: а что, если я встретил, конечно, случайно, земляка на территории Польши и он попросил меня отвезти обивку для мебели знакомым. Записал мой адрес, телефон, я, в свою очередь, его, но потерял бумажку. Зовут моего земляка Федор Ефимович…
Но это была только первая часть версии, сочиненной Недалеким. Дальше он брался утверждать, что оставил у Федора Ефимовича машину, и тот загружал ее без него. Утром, мол, наш горе-турист выехал в направлении границы и только в таможне узнал, что его земляк передал знакомым не ткань для обивки мебели, а большое количество кристалона, парики, японские платки и другие товары. Следовательно, он всего лишь жертва собственной доверчивости и человеческого коварства. Пусть ищут «Федора Ефимовича» на территории Польши.
Рапота до конца выслушал доказательства задержанного:
— Вы долго думали над этим? — спросил следователь.
— Почему вы задаете этот вопрос?
— Долго ли вы думали над этой версией?
— Это правда.
— Что же, придется проверить.
— Вы необъективны.
— В чем выражается моя необъективность? В том, что буду проверять выдвинутую вами версию?
Недалекий молчал.
— Вы знаете фамилию того, кто загружал товары в Катовице?
— Нет.
— И вам все это доверили?
— Как видите.
— Значит, вы знали, что перевозите?
— Не знал.
— Вы просили таможенника не досматривать машину.
— Это неправда.
— Но при этом присутствовали и другие лица.
— Это неправда.
— Тогда придется вызвать их и устроить вам очную ставку.
— Согласен.
Затем Недалекий заявил:
— Прошу дать мне лист бумаги, хочу написать заявление на имя прокурора области, чтобы вас отстранили от следствия по моему делу. Вы ведете расследование с предубеждением.
— Прошу объяснить, в чем вы усматриваете мою необъективность?
— Вы придираетесь ко мне.
— Нет, арестованный, не придираюсь, я изобличаю вас вашими же заявлениями. Если хотите, вот вам лист бумаги, пишите.
Через день заявление Недалекого лежало на столе прокурора, а вскоре обвиняемый получил ответ: «Оснований для отвода следователя по вашему делу нет. Следствие ведется объективно».
На очередном допросе Рапота спросил:
— Скажите, обвиняемый, вы и сейчас настаиваете на версии относительно случайного знакомства в Катовице?
— Настаиваю. Кстати, я хочу внести дополнение: то, что я встретился с мужчиной в Катовице, может подтвердить Екатерина Трепехальская, находившаяся в то время в Польше. Она видела меня с ним вместе.
— Хорошо, допросим Екатерину Трепехальскую, а также через польских коллег попытаемся разыскать и вашего знакомого.
Вызванная на допрос Трепехальская дала обстоятельные показания о своих дружеских отношениях с семьей Недалеких.
— Вы ездили с Недалеким в Катовице?
— Я его встретила в Катовице, но ездила туда поездом.
— Где именно вы встретили Недалекого?
— На одной из улиц, случайно.
— Вы видели его одного?
— Да, он был один.
— И никто посторонний, когда вы беседовали, к вам не подходил?
— Нет, никто. Правда, какой-то гражданин попросил у Недалекого прикурить — и больше ничего.
— Возможно, между ними произошел какой-то разговор?
— Нет, никакого разговора не было.
Во время очной ставки Трепехальская подтвердила свои показания.
Из Польши пришло сообщение, что никакого «Федора Ефимовича» там не было и в помине.
По делу Недалекого были проведены очные ставки, собраны данные в отношении того, где он лично покупал товары, и виновный предстал перед судом.
Суд признал Степана Недалекого виновным и определил ему меру наказания — лишение, свободы сроком на восемь лет.
Любащенко Иван
БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ
Было теплое июльское утро. Солнце, вынырнув из-за кромки леса, озарило окна вагонов скорого поезда. Роберт Кристнер заворочался и открыл глаза. Задернул на окне занавеску и посмотрел на часы. Поезд приближался ко Львову.
Старинный украинский город встретил американского туриста утренней прохладой. Он легко сошел по ступенькам вагона. Подтянутый, элегантный, с портфелем в левой руке. Следом за пассажиром шел
