Путь туда лежал через базар. И вот, подходя к рынку, Валентин еще издали увидел немецкого офицера, внимательно разглядывающого прохожих. Семенов, проходя мимо него, четко приветствовал старшего по званию, надеясь, что тот не остановит его. Но гитлеровец властно окликнул Валентина и потребовал документы.
«Вот и попался», — подумал про себя Валентин и протянул офицеру свое удостоверение.
Немец, просматривая документы, еле слышно по-русски сказал:
— На Грабник не ходи, квартира провалена, там засада гестапо. Встретимся вечером у Лисовской…
Валентин спрятал документы в карман, почтительно козырнул и зашагал в обратную сторону.
На квартире у Лисовской Семенов узнал, что Кузнецов, рискуя навлечь на себя подозрение, зная, что Валентин пойдет этой дорогой, около часа поджидал его возле базара, чтобы перехватить и предупредить о засаде, о которой ему самому стало известно совершенно случайно.
Вскоре Семенов вернулся в отряд.
Во второй половине 1943 года в отряде Медведева решили провести ряд актов возмездия над палачами украинского народа, не ослабляя при этом разведывательной работы. Это было необходимо, чтобы усилить страх и панику среди фашистов, вызванные успешными действиями Советской Армии, не дать им покоя и в глубоком тылу.
Отправляясь на выполнение такого задания, бесстрашный разведчик понимал, что у него очень мало шансов остаться в живых. Перед уходом он составил письмо-завещание. Передавая его замполиту, Кузнецов сказал: «Это так, на всякий случай, сохраните». На конверте было написано: «Майору Стехову — моему другу. Вскрыть после моей гибели».
В письме он написал:
Ваш Кузнецов».
Для Кузнецова партизаны достали новый автомобиль, который перекрасили на хуторе. За руль сел разведчик Николай Струтинский, одетый в форму немецкого солдата.
20 сентября 1943 года они появились в Ровно.
Кузнецов и Струтинский должны были совершить акт возмездия над заместителем Коха генералом Паулем Даргелем. Но произошла ошибка. Убит был не Даргель, а министерский советник финансов генерал Ганс Гель и кассовый референт майор Адольф Винтер, которые только что прибыли из Берлина с чрезвычайными полномочиями.
На месте происшествия жандармы подобрали два трупа, а на мостовой нашли кожаный бумажник. Конечно же, Кузнецов обронил его не случайно. Эта улика должна была послужить и послужила завязкой весьма любопытной комбинации, разработанной нашей разведкой.
Новенький бумажник с маркой известной берлинской галантерейной фирмы партизаны обнаружили при обыске у захваченного незадолго до этого видного эмиссара украинских националистов, только что прибывшего из Германии. В нем находился паспорт с разрешением въезда на оккупированную территорию, членский билет берлинской организации украинских националистов и директива организации (в форме личного письма) своим ответвлениям на Западной Украине.
В отряде бумажник пополнили данными, компрометирующими националистов.
Удар был рассчитан точно. Гестапо, крайне подозрительно относившееся к оуновским главарям, готовым продаться в любой момент кому угодно, попалось на удочку. В местных газетах появились многозначительные намеки, что, хотя покушавшийся и был одет в немецкую форму, на самом деле он принадлежал к числу лиц, не оценивших расположения немецких властей и предавших фюрера. Газеты сообщали далее, что органы безопасности, то есть гестапо и СД, уже напали на след преступника.
Оставленный Кузнецовым след привел гестаповских ищеек именно туда, куда и рассчитывало наше командование. Гитлеровцы схватили тридцать восемь видных националистов, в том числе и несколько сотрудников так называемого всеукраинского гестапо…
Через десять дней разведчики на той же машине, заново перекрашенной и с другими номерами, снова появились в городе.
Когда Даргель с адъютантом щел на обед, машина с разведчиками поровнялась с ними. Кузнецов выскочил из нее и метнул гранату. Оба фашиста упали. Небольшой осколок гранаты попал в левое предплечье Николая Ивановича. Кузнецов быстро вскочил в машину. Началась погоня. До войны Струтинский работал шофером в Ровно. Хорошо знал город и в лабиринте улиц сумел уйти от преследователей.
Вскоре выяснилась еще одна невероятная случайность: граната взорвалась так удачно для фашиста, что осколки ударили в противоположную от него сторону. Даргель был тяжело ранен и контужен.
В отряде во время рапорта о выполнении задания Медведев увидел у Кузнецова на левой руке кровь, тут же прервал его и направил в санчасть.
«В глубине мышц возле самой плечевой артерии прощупывался острый осколок, — рассказал об этом ранении врач партизанского отряда „Победители“ А. Цессарский. — Малейшее неосторожное движение руки — и артерия может оказаться перерезанной. Кузнецов погибнет от кровотечения у нас на глазах!
— Чем это, Николай Иванович?
— Гранатой.
Он внимательно следил за моими приготовлениями и, когда я вынул шприц и бутылку с новокаином для обезболивания, вдруг воскликнул:
— Что, хотите заморозить?
— Да, нужен разрез, и я хочу обезболить кожу.
Кузнецов энергично покачал головой:
— Ни за что! Режьте так.
— Зачем? У меня же достаточно новокаина.
— Режьте так!
— Будет очень больно…
Кузнецов оставался непреклонен.
— Зачем это вам, Николай Иванович?
— Я должен себя проверить. Если мне придется когда-нибудь испытать такую боль, вытерплю я или нет? Оперируйте, доктор!
И так как каждая минута могла стоить ему жизни, я вынужден был сделать разрез и удалить осколок без обезболивания…»
В октябре 1943 года Кузнецов уничтожил агента гестапо майора Мартина Гителя, а позднее — заместителя Коха по общим вопросам генерала Германа Кнута.
А затем партизаны решили казнить командующего особыми карательными отрядами генерала фон
