друг друга родители и примерный сын, помогающий им — даже завидно немного.
Иским тем временем отступил немного от жены и спросил:
— А Лина где? Небось опять с подружками во дворе играется?
Радостная улыбка жены поблекла:
— Приболела она на днях, жар у неё. Ничего из моих травок не помогает. Вечером обещала бабка Яжина зайти, посмотреть на неё. — Ей настроение стремительно менялось, и вон она уже чуть не плачет от горя. — Боюсь, не оправится Линочка, сгорит как Сивашка наш.
— А ну тихо мне! — рявкнул Иским. — Рано еще слезы лить! Она крепкая девочка, выдержит.
Он обернулся ко мне:
— Заходи, присаживайся на лавку, сейчас жена нам ужин принесет, а я сейчас отлучусь ненадолго.
Я сел на лавку и поставил рядом сумки, а Иским вместе с женой зашел во вторую комнату, и вскоре оттуда донеслось ласковое бормотание и тихий голосок девочки, отвечающий ему. Больная Лина, наверное, сейчас там, подумал я. Видно за стенкой находится и кухня и спальня, в которой лежит девочка. Я вздохнул, антисанитария полная! Или уходить нужно отсюда побыстрее, чтобы самому ненароком не заразиться. Кто знает, чем заболела Лина. Вдруг оспой, чумой или еще какой дрянью. Конечно, у меня еще есть три полные фляги лимэля, но кто его знает, как он действует на вирусные инфекции. Однако чувство голода все же победило разум, и я решил остаться. Заодно и посмотреть на местную бабку Ёжку, что обещала вечером зайти, интересно же, чем она ребенка лечить будет.
Вскоре возвратился хозяин и его жена, что стала сноровисто выставлять на стол различные тарелки, чугунки, плошки. Вскоре комната наполнилась ароматами, от которых мой желудок просто взбесился, выводя сочные рулады. Хозяин снова улыбнулся и предложил отведать угощение. Я долго себя просить не заставил и принялся с жаром уплетать все те блюда, которые выдумала богатая фантазия жены. На это время я просто отключился и пришел в себя только тогда, когда мой живот настолько округлился, что обещал разойтись по швам. С удивлением я оглядел пустые тарелки и чашки и удовлетворенно вздохнул. Хозяин, уже некоторое время с изумлением на меня взиравший, истолковал мой вздох по-своему:
— Нету больше ничего! Нету! Ох, ну и горазд же ты есть, как я погляжу. Недаром ведь ты меня спрашивал, не объешь ли? Знаешь, сейчас я уже и сомневаться в этом стал, ты же ведь еще и завтракать у нас будешь? — с надеждой на обратное спросил он.
— Разумеется! — не стал разочаровывать его я.
Хозяин сокрушаясь, покачал головой. В дверном проеме стояла его жена и также с удивлением на меня смотрела. Я решил развеять их страхи:
— Не бойтесь, людьми я стараюсь не питаться. У меня от них желудок по утрам крутит!
Челюсти хозяев плавно переместились вниз. Я полюбовался немного на эту дивную картину и поспешил сказать, что пошутил. Хозяин опять покачал головой, а жена стала убирать со стола. Тем временем со двора донесся крик сына Искима:
— Бабушка Яжина пришла!
Жена вновь уронила пустой чугунок, только чудом его не разбив, и засуетилась. Хозяин тоже заметно заволновался и вышел во двор, встречать дорогую гостью. Я же сидел на лавке и приготовился увидеть ведьму, которая исполняла тут роль целительницы, но был жестоко разочарован. Вместо бабы Яги на пороге появилась довольно благообразная старушенция, не имевшая при себе ни черного кота, ни змей или других атрибутов зловредной ведьмы. Вместо этого на боку у неё была сумка, из которой явно слышался запах сушеных трав. Прям доктор на вызове!
Оглядев меня внимательным взглядом, старушка спросила у хозяина:
— Где девочка?
Тот повел её в другую комнату и внезапно, как будто кто-то толкнул меня, настолько быстро в мою голову пришла идея взглянуть на процесс исцеления. В дальнейшем ведь мне это может и пригодиться, знания лишними не бывают, как и деньги! Поэтому я вскочил и затараторил:
— А можно мне посмотреть на лечение, авось и подсоблю чем?
Яжина уже на пороге комнаты обернулась и еще раз смерила меня оценивающим взглядом.
— А ты лекарь?
— Нет, но кое-что умею!
— Хорошо, иди со мной, — после небольшого раздумья сказала бабка и скрылась в комнате.
Я прошел следом. Второе помещение в доме было немного меньше, видимо это казалось из-за того, что большую его часть занимала большая квадратная печь, выложенная из грубо отесанного камня. Рядом с печкой во всю стену висели деревянные шкафчики, полочки, на которых стояли тарелки, продукты и всякая прочая дрянь, которая неизменно появляется на кухне у каждой уважающей себя хозяйки. В дальнем углу, у стены стояли две кровати, на одной из которых лежала девочка, завернутая в одеяла. Яжина сразу же подошла к ней и принялась осматривать. Хотя осмотром это было назвать трудно. Она только взглянула ей в лицо и потрогала шею, а затем выдала диагноз:
— У девочки лихоманка, вряд ли я здесь могу чем-нибудь помочь!
Мать тут же разрыдалась, отец побледнел лицом и принялся уговаривать бабку сделать хоть что- нибудь. Та, скрепя сердцем, развязала свою сумку и достала пучок каких-то трав и передала хозяину со словами:
— Вот возьми, отвари, и давайте её пить отвар, но вряд ли это поможет, может лишь только продлить страдания…
Яжина развернулась и вышла из комнаты. Я недоумевал, и это все лечение? Тогда проще сразу было ножом в сердце — типа помогла! Взглянув на девочку, я понял, что та лежит, совсем не шевелясь, вероятно уже давно от жара потеряла сознание. Еще и одеялами укутали, вот идиоты! Я хотел было размотать куколку, в которую превратили девочку, но её обнимала рыдающая мать, и я не придумал ничего лучше, чем выйти из комнаты. А там увидел мерзкую картину — бабка Ёжка всерьез требовала с хозяина деньги за лечение. Тот уже достал и развязывал кошелек! Не знаю, что произошло со мной, но я вновь почувствовал дикую ярость, как тогда на эльфийской улице. Молча подойдя к бабушке, я взял её за плечи и развернул, а затем вытолкнул на улицу через дверной проем. Та перелетела через порог и рухнула на землю, судорожно сжимая в руке свою сумку с травками и с ужасом смотря на меня. Она уже раскрывала рот, чтобы излить на меня проклятия, но я сбежал с крыльца и рывком поднял её, взглянув в глаза и неосознанно своим разумом ломая её всякое сопротивление. Заглянув ей в душу, я увидел только страх — страх разоблачения, позора. Поэтому я сдержал свою ярость, отпустил её и ледяным голосом сказал:
— Шарлатанка! Не смей больше обманывать людей! Не смей позорить честную профессию лекаря! Не смей делать то, в чем ни хрена не смыслишь!
Бабка лихорадочно кивала, глядя на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Вон отсюда! — закончил я, и Ежка припустила со двора со скоростью молодой козочки, приподняв свои юбки.
Оглянувшись, я увидел, что соседи из рядом стоящих домов, хозяин и его жена, вышедшие на порог, их сын из сарая — все со страхом уставились на меня. Я понял, что теперь нужно брать ситуацию в свои руки, и решительно сказал:
— А теперь займемся лечением! — и направился в дом.
Отодвинув стоящих на пороге хозяев, я обратился к женщине:
— Как заболела Лина?
Та со страхом посмотрела на Искима и дождавшись, пока он ей кивнул, запричитала:
— Нечаянно все вышло! Линочка с подружками игралась в прятки, а потом додумалась залезть в наш погреб и пока её не нашли, просидела там очень долго, замерзла вся, бедная. А на следующий день слегла и вот уже второй день не встаёт, не кушает ничего, а сегодня даже в себя не приходит… — закончила с рыданиями она.
Иским обнял жену и с надеждой посмотрел на меня.
— Мне нужно осмотреть девочку, — заявил я и пошел в комнату.
В принципе, и так все было понятно — переохлаждение вызвало сильную простуду или воспаление легких, или то и другое сразу, а родители не сбивали температуру, поэтому и запустили болезнь. Зайдя в комнату, я подошел к девочке, с трудом размотал все одеяла, в которых она была замотана, и начал осмотр.
