дичиться моих объятий, наоборот устроившись поудобнее и положила свои руки на мои. Посидев так еще немного, я убедился, что простуда принцессе больше не угрожает и разжал руки. К моему удивлению, Алона сама не захотела меня отпускать, лишь только еще теснее прижалась. Аккуратно освободившись, я все же поднялся, поймав её удивленный взгляд, а затем достал из сумки плащ и плотно укутал в него гномку, попутно подкинув еще веток в костер. Раздумывая, не дать ли её глоток лимэля, чтобы окончательно избежать простуды, я все ловил её внимательный взгляд, обращенный на меня. Потом все же подумал, что еще неизвестно, как эльфийское зелье подействует на гномий организм и решил не рисковать. Вот, когда заболеет, тогда и придется применить, а пока не стоит.
Оставив Алону греться, мы с Аленом соорудили две теплые лежанки, куда ушли все наши куртки и одеяла. На одну из них, что была поближе к костру, я отправил принцессу, а вторую занял мальчишка. Я же, по обыкновению, устроился на голой земле и стал ждать, пока дети заснут, а костер догорит, чтобы вновь заняться магическими экспериментами и потренироваться в удержании силы. Сегодня, когда я проверил свой резерв, он был заполнен уже примерно на двадцатую часть, и я поразился, как мало мне потребовалось времени, чтобы собрать такую прорву энергии!
Костер догорал, Алан уже тихо сопел во сне, а Алона все ворочалась на своей лежанке и не спала. Я все лежал без движения, гадая, когда же она угомониться. Но все пошло совсем не так, как я ожидал. Когда костер совсем прогорел, принцесса вдруг поднялась и кутаясь в плащ, направилась ко мне. Ну все, решил я, теперь будет долго и нудно стыдить меня, за то что я осмелился посмотреть на её тело! Когда она тихонько подошла ко мне и опустилась рядом, я уже придумал хорошую отмазку — скажу, что темно было, и я толком ничего не увидел, заодно напомню, как я бесстрашно ринулся на визг её спасать, и прощение будет мне обеспечено!
— Алекс, — шепотом позвала меня Алона.
— Не спится? — отозвался я.
— Алекс, скажи мне, только честно… — Алона улеглась рядом, шепча прямо мне в ухо. — Я некрасивая, да?
Я аж поперхнулся.
— Кто тебе такое сказал?
— Никто. Просто я же вижу, что ты смотришь на меня, будто я какая-нибудь уродина!
Я вздохнул, никак мне не понять этих женщин! Что у них в голове — загадка, наверное, даже для них самих.
— Алона, — я повернул голову к ней. — Ты очень красивая девушка, не переживай никогда по этому поводу.
— Тогда, значит, тебе не нравятся гномы? — не успокаивалась принцесса.
— Против гномов я ничего не имею, — ответил я. — Можешь спать спокойно.
— Может быть тебе эльфийки нравятся больше? Ты же с ними встречался?
— Видел я этих эльфиек и особой красоты в них не обнаружил…
Ну, я ведь тогда совсем слепым был.
— Алона, а вообще к чему такие вопросы? — заволновался я.
Грустно вздохнув, Алона тихо прошептала:
— Почему я тебе не нравлюсь?
Песец, приплыли!
— Алона, ты мне очень нравишься, — признался я, даже не покривив душой. — Почему ты так решила?
— Ну ведь тебе не понравилось мое тело, ты начал сторониться меня, когда его увидел…
— Подруга, ты что там себе напридумывала? — поинтересовался я.
— Алекс, просто я… я… — гномка долго не решалась это произнести. — Я влюбилась в тебя, Алекс!
Я увидел, как гномка залилась краской, а потом попыталась меня обнять и поцеловать. Я едва успел подставить ей щеку вместо губ, а когда она удивленно посмотрела на меня, то стал лихорадочно думать, как теперь выкручиваться.
— Понимаешь, Алона… — начал я, медленно подбирая слова. — Дело в том, что я тоже люблю тебя… Но только как свою младшую сестренку.
Принцесса обиженно отвернулась от меня и поджала губы, сдерживая слезы. Затем она попыталась подняться, но я вместо этого обхватил её за плечи и прижал к груди, понимая, что если сейчас её отпущу, то нашим приятельским отношениям наступит конец и до смерти мне уже не отмыться. Поэтому я стал шептать ей на ушко:
— Прости меня, Алона, я не хотел тебя обидеть. Просто, когда я сказал тебе про свой возраст, я совсем не врал тебе, поэтому для меня ты слишком маловата, чтобы я воспринимал тебя как девушку. Хоть я выгляжу моложе, но разница у нас с тобой почти в десять лет (ну округлил я для солидности), а согласись, это очень много. Вот если бы мы встретились с тобой годика через три, когда ты немного подрастешь, станешь сильной умной девушкой, тогда бы я непременно предложил тебе свое сердце.
Я повернул лицо Алоны к себе и заметил слезы в её глазах.
— Поверь, ты очень красивая и смелая, через несколько лет тебе встретится прекрасный принц, который возьмет тебя в жены и увезет тебя в свое королевство, а я на эту роль никак не подхожу.
— Неправда! — прошептала принцесса. — Ты храбрый, умный и благородный. Любое королевство почтет за честь взять тебя своим королем…
— Ты еще забыла упомянуть, что я редкая сволочь и беспринципный хам, что не признает никаких законов и общается на «ты» с особами королевской крови, — с улыбкой заметил я.
Принцесса хихикнула, вытирая слезы.
— У тебя есть еще масса других достоинств.
Я все еще держал её в объятиях, понимая, что раз пытается шутить, то кризис миновал, а теперь главное — все не испортить.
— Послушай, я все равно не смогу стать твоим прекрасным принцем, как бы мы об этом не мечтали. Зато я могу поступить на должность еще одного твоего старшего братика… Возьмешь?
Принцесса улыбнулась и кивнула.
— Ну, вот и хорошо, а сейчас пойдем к тебе в постель, чтобы ты не замерзла, лежа на холодной земле, — прошептал я и поднялся, а затем подхватил принцессу на руки и понес её, счастливую на теплую лежанку.
Аккуратно опустив её, я поправил ей плащ, укутав потеплее, а потом собрался уходить, но принцесса ухватила меня за рубашку.
— Алекс, останься рядом, пожалуйста! — прошептала она.
Я не смог ей отказать, глядя в её по-детски выразительные глаза, а потому просто молча лег рядом и крепко обнял. Через минуту она уже спала, счастливо улыбаясь во сне, а я еще подумал, что сложись все иначе, будь ей лет побольше, у нас ведь и могло что-нибудь выйти. И стал бы я со временем королем гномов… Да ну его к демонам! От такого я бежал бы, как от огня, не такой у меня характер, чтобы кем-то управлять. Я — сволочь, которая любит только себя. Хотя, судя по последним событиям, уже не только себя…
Сказав гномке, что люблю её, как младшую сестренку, я не сильно и приврал. Что-то в глубине моей души пустило тонкий росток, от которого веяло нежностью и заботой к этому глупому, маленькому, беззащитному существу. К Алонке. Почему так вышло, я даже не мог понять. Что во мне изменилось, что я смог стать заботливым старшим братиком? Прямо самого коробит, как подумаю, каким хлюпиком я стал! Еще неделю назад я был готов оставить её одну посреди дороги, а сейчас я уже готов вытирать ей сопли, если вдруг она простудится. Это было плохо, причем не просто плохо, а ужасно! Я стал теперь более уязвимым, в моей монолитной крепости вокруг моего разума появилась брешь и имя ей — Алона. Теперь я понял, что просто обязан довезти её до места, чтобы ни случилось, хотя еще сутки назад мог просто бросить её, чтобы не встречаться с той группой профессионалов, что шла за нами по пятам. Я внезапно отчетливо понял, что теперь любому перегрызу глотку за принцессу, за Алону, за мою сестренку…
Сегодня ночью темнота застала меня в объятиях с Алоной, но не удивилась, а только ласково и ободряюще укутала нас двоих теплым черным одеялом, погружая в сладкие счастливые сны. А наутро я
