— Кри… — тихонько постучал он в дверь сестры, выскользнув из своего номера, — можно к тебе?
Никто не ответил. Аксель приоткрыл дверь и, не услышав никаких возгласов протеста, вошёл. Кри в пляжном халатике лежала на постели, отсутствующе глядя в окно.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — осторожно начал Аксель, присев на стул у её изголовья.
Полное безразличие.
— Мне нужна твоя помощь, Кри!
Молчание.
— Кри, — сказал Аксель, набрав в грудь воздуха и решившись. — Помнишь, я тебе читал один стих недавно? Про таверну…
Девочка вздохнула, закрыла глаза и явно приготовилась вздремнуть, предоставив назойливому брату охранять её сон.
— И там кое-кто всё время выходит и входит…и всё не уйдёт из таверны…
— Что? — сказала Кри, резко сев и отбросив со лба волосы. — Это ещё что за гадость?!
Аксель торопливо начал рассказывать, радуясь хоть такому вниманию. Кри слушала, не шевелясь, — как в своё время Дженни, — но в глазах её было уже не безразличие. Аксель слишком хорошо за последний год знал их новое выражение и старался не глядеть в них. Слушая себя сам, он с дрожью понял, насколько страшнее для постороннего уха звучат все эти события, чем они, возможно, есть на деле. И уж тем более для Кри, которая затихла, как зверёк в клетке. Так, наверное, белка на дереве глядит на окруживший её лесной пожар…или всё же мечется до последнего? Когда описывал поединок с бутоном, сестра крепко стиснула его руку, и он понял, что вновь не один. «Надолго ли?» — мелькнула у него в голове непривычная мысль. Но он отогнал её.
— Ты не скажешь папе? — спросила Кри, стараясь пересилить озноб. Аксель укрыл её одеялом и подоткнул края.
— Я хочу разобраться с этим! — твёрдо ответил он. — Мы год жили спокойно и надеялись, что всё кончено.
— Я не надеялась, — спокойно и горько сказала Кри.
— А почему же ты тогда плачешь? Нет, надеялась! И папа с мамой только об этом и думают. Я же вижу…Так больше жить нельзя, Кри! Если мы в безопасности только в Мюнхене, то, по крайней мере, мы должны знать об этом. А если дело в нашем чёртовом острове…
— Который ещё вчера тебе так нравился…
— И сейчас нравится! — горячо сказал Аксель, поняв намёк. — Но и с ним надо разобраться! На нём есть что-то, чего наши враги очень боятся. И мы должны понять, что. Может, тогда мы сумеем избавиться от них навсегда…Сегодня ночью многое может проясниться.
— Хорошо, Акси. Я иду с тобой.
Долгожданные слова совсем не обрадовали его. «Уверена, что выдержишь?» — хотел было спросить Аксель. Но, поглядев на осунувшееся лицо Кри с блестящей слезинкой под левым глазом, не сказал ничего.
— Встречаемся без десяти двенадцать в коридоре…Да, посмотри, что мне подарили. — И он протянул Кри золотую кость — авторучку. — Мрачновато, конечно, с черепом…но, наверное, модно.
— С черепом? — подняла брови Кри, вертя в руках зловещий сувенир. — Здесь нет никакого черепа. Это же полумесяц, Акси!
— Что?
Аксель выхватил у неё авторучку и уставился на её верхний конец.
— И правда…Но здесь же был, был череп! Только что!
— Не расстраивайся, — спокойно сказала Кри. — Вот он опять.
Полумесяц на конце авторучки исчез и превратился в череп с приоткрытыми челюстями.
— Что же всё это значит? — почесал в затылке Аксель. — Ночью спрошу у него…
— Не надо. Вспомни, кто мы такие.
— А кто?
— Я — Его Луна. Ты — Спросивший Смерть. Ну, понял теперь?
— Точно! — Аксель хлопнул себя по лбу. — Когда эту штуку берёшь ты, на ней возникает символ луны. А когда я — символ смерти. Ха, выходит, это и тебе подарок, Кри!
— Нет уж, спасибо! Владей один…Ладно, Акси, я думаю, что пять минут нас тут не будет, или сто пять, нужно поспать до вечера, чтобы набраться сил. И не ходить на пляж.
— Но как мы объясним это папе? О, кажется, и объяснять ничего не надо…
Дождь обрушился с неба мгновенно — внезапной сплошной стеной, словно решил смыть Сан Антонио в море. Не стало видно ни сосен, ни поляны, ни солнца, и комнатка Кри мгновенно погрузилась в полумрак. Аксель торопливо закрыл окно, вытер лужу с подоконника и задумался. Ладно, теперь папе и правда ничего объяснять не нужно…но случаен ли этот ливень именно сейчас? Говорят, здешние потоки дождевой воды — торренты — могут превращать усадьбы и луга в озёра, и как же тогда быть с ночной вылазкой? «Наверное, кто-то всё же сумел нас подслушать», — со вздохом решил мальчик. Глупый Смертёнок! Не мог передать своё поручение где-нибудь в зарослях…
Как бы то ни было, страхи мальчика не оправдались: через пару часов дождь кончился. Завтра утреннее солнышко быстро расправится с возникшими тут и там лужами — а пока они весело блестели вокруг пансиона, куда только падал взгляд. Птицы заливались с удвоенной силой, ужин был особенно вкусен, сеньора Мирамар — на диво оживлена (не надо поливать огород), и полуголый Жоан вернулся из свинарника весь в навозе. Кинув на своего угощавшегося под навесом недруга злобный взгляд (Аксель вдобавок был весь в белом!), он сделал единственное, что ещё мог — оставил запах, молча поддёрнул измазанные навозом шорты и исчез за углом. Да, всё было прекрасно, остров цвёл и благоухал после дождя, но…что-то будет ночью? Обоих детей мучила совесть перед отцом, который казался им сегодня ласковей и внимательней, чем обычно — и они в ответ старались угодить, чем могли. Однако не сказали ему ни слова.
Ровно без десяти двенадцать Аксель тихо вышел из своей комнаты, и в ту же секунду из своей, как мышка из норки, высунулась Кри. Договорились одется в тёмные спортивные трико и кроссовки, каждый прихватил дождевик, а Аксель на всякий случай — все свои деньги и карманный фонарик. Не обменявшись ни звуком, они только улыбнулись друг другу и выскользнули с лестницы чёрного хода в патио. А затем, через такой же ход — на задний двор. Синяя ночь висела над домом и лесом, только поблёскивали в темноте дождевые лужи, да временами шелестел листвой ветер. Аксель надвинул на глаза чёрную кепку (он не раз читал в приключенческих романах, что человека в темноте может выдать блеск белков, хотя никогда не замечал этого в жизни) и внимательно обвёл глазами поляну. Вдруг Кри толкнула его локтем:
— Вот он! — Но не спряталась за его спину, как в старые добрые времена.
В полумраке со стороны пляжной тропы к ним двигалось расплывчатое светлое пятно. Да, это был Смертёнок, на сей раз в длиннополом плаще из верблюжьей шерсти с откинутым капюшоном — наверное, том самом, что он бросил в шкафу у Акселя. Его чуть желтоватый череп и белоснежные молодые зубы весело блестели в темноте, а в костяшках пальцев, видневшихся из широких рукавов, не было ни фонаря, ни свечи. Приблизившись, «вежливый скелет» церемонно поклонился Кри, и она, напрягшись, быстро кивнула в ответ. Точно так же когда-то пугал её в Потустороннем замке другой ночной провожатый — крокодиломакак по кличке Пралине, и Аксель надеялся, что, как и тогда, этот страх быстро исчезнет.
— Добрый вечер, — тихо сказал мальчик и оглянулся на спящий дом. — Мы боялись, что дождь сорвёт все планы…наши и ваши.
— Невозможно, — беззаботно ответил скелетик голосом Акселя, и Кри опять вздрогнула. — Как раз дождь и был частью наших планов. Понравился тебе мой подарок, Аксель?
— Да, спасибо большое! Я уже и Кри показал…
— И хорошо сделал, — заметил Смертёнок. Он сунул руку в карман плаща, вытянул оттуда две золотых косточки и протянул их — одну брату, другую сестре. — Вот вам ещё две штуки. Берите, берите!
— Мы вам очень благодарны, но…зачем? — робко спросила Кри, поднося к глазам то одну авторучку, то другую. Пока они были у девочки, на обеих сверкал полумесяц, когда же одна из них вернулась к Акселю,
