Мерле подумала и согласилась. Она отнесла зеркало метров за пятнадцать от начала расщелины. По пути пришлось перелезать через кучи мусора и всяких отбросов, накопившихся здесь за многие годы, и отшвыривать ногами крыс, цеплявшихся за башмаки. Наконец вернулась на прежнее место без зеркала.
— Ну? — спросила Мерле тихо.
— Здесь я, здесь, — приветливо ответил голос.
Мерле вздохнула.
— Значит, ты продолжаешь утверждать, что ты — Королева Флюирия?
— Я никогда этого не утверждала. Так полагаешь ты.
Мерле бросилась назад за зеркалом, схватила и крепко прижала к себе. Тут же сунула его поглубже в платье и застегнула карман на кнопку.
— Ты сказала, что пользуешься моими словами и моими мыслями. Значит ты можешь и моей волей распоряжаться?
— Даже если бы могла, я бы этого не делала.
— А тебе можно верить?
— Верь мне.
Уже второй раз за ночь от Мерле требовали полного доверия. Ей это решительно не нравилось.
— А не может ли так оказаться, что все это мне только кажется?
— Сама ты что предпочла бы? Чтобы с тобой говорил кажущийся голос или подлинный?
— Ни тот, ни другой.
— Обещаю тебе пользоваться твоими услугами только по необходимости.
Мерле вытаращила глаза.
— Моими услугами?
— Мне нужна твоя помощь. Египетский лазутчик и предатели не успокоятся, пока снова не завладеют мною. Они будут за мной охотиться. Мы должны покинуть Венецию.
— Покинуть город? Нет, это невозможно! Осада длится уже больше тридцати лет, и никому еще не удалось прорвать кольцо.
Голос звучал подавленно и грустно.
— Я сделала все, что смогла, но в конечном итоге уступила хитроумию врагов. Я больше не могу защищать Лагуну. Нам надо искать иные пути.
— Но… но что будет с людьми? И с русалками.
— Никто не может помешать вторжению египтян. Сейчас они еще не знают, где я и что со мной. Их растерянность дает нам отсрочку. Но скоро им все станет известно. Городу осталось мало времени дышать свободой.
— Перед смертью не надышишься.
— Да, — подтвердил печальный голос. — Осталось очень мало времени. Но как только Фараон установит свою власть в Лагуне, он начнет тебя разыскивать. Посланец знает тебя в лицо. Он не успокоится, пока не найдет тебя и не прикончит.
Мерле подумала о Юнипе и о Серафине, об Арчимбольдо и об Унке. О всех тех, кто успел стать ей дорог. И она должна всех этих людей бросить и бежать?
— Нет, не бежать, — возразил голос, — а отправиться на поиски. Я Лагуна. Я ее никогда не отдам. Если погибнет она, погибну и я. Но мы должны оставить город и отправиться за помощью.
— За городом нет больше никого, кто бы мог нам помочь. Египтяне весь мир накрыли своей Империей.
— Возможно. А может быть — нет.
Мерле была по горло сыта загадочными намеками и недомолвками, хотя у нее уже почти не оставалось сомнений, что голос в ее голове действительно принадлежит Королеве Флюирии. Но если в ее родном городе Королеву боготворили и почитали, то она никакого благоговейного трепета перед Королевой не испытывала. И вообще никого не просила, чтобы ее втягивали во всю эту катавасию.
— Сначала я пойду в мастерскую, — заявила Мерле. — Мне надо поговорить с Юнипой и с Арчимбольдо.
— Мы теряем драгоценное время.
— Так я решила, — упрямо буркнула Мерле.
— Делай, как хочешь.
— Значит, ты не будешь стараться меня отговорить?
— Нет.
Ответ очень удивил Мерле, но и вернул ей некоторое чувство собственного достоинства.
Она было собралась вылезать из расщелины обратно в переулок, как голос снова заговорил.
— Погоди, есть еще кое-что.
— В чем дело?
— Я не могу долго находиться в флаконе.
— Почему?
— Кварцевое стекло сковывает мои мысли.
Мерле засмеялась.
— Значит, придется поменьше размышлять!
— Нет, мне придется умереть. Моя суть должна быть связана с живыми существами. В воде Лагуны их полным полно. А флакон изготовлен из холодного мертвого стекла. Я увяну, как растение, лишенное света и земли.
— Как же тебе помочь?
— Ты должна меня выпить.
У Мерле вытянулось лицо.
— Тебя… выпить?
— Мы должны стать единым целым, ты и я.
— Ты и так сидишь в моей голове. Теперь тебе хочется подчинить меня всю, с головы до ног? Знаешь, как говорится, дай кое-кому палец, он и всю…
— Я умру, Мерле. И Лагуна умрет со мной.
— Ты просто берешь меня за горло, тебе не кажется? Если я тебе не помогу, все умрут. Если я тебя не выпью, — все умрут. Что еще скажешь?
— Выпей меня, Мерле.
Мерле вынула флакон из кармана. Граненое стекло искрилось и мерцало.
— Нельзя придумать ничего другого?
— Нет.
— А как ты… Я хочу сказать, как ты сможешь из меня потом выбраться? И когда?
— Когда придет время.
— Я ожидала, что ты так скажешь.
— Я не стала бы тебя просить, если бы у нас был выбор.
Мерле вдруг пришло в голову, что выбор-то есть. Взять да и вышвырнуть пузырек подальше, и забыть про все, что случилось этой ночью. Нет, себя не обманешь. Разве забыть Серафина, встречу с египетским посланцем, Королеву Флюирию?
Иной раз чувство ответственности так незаметно подкрадывается, что не чувствуешь, как оно вдруг навалится и — от него уже не избавиться.
Мерле извлекла пробку из флакона и понюхала. Никакого запаха.
— Какой… хм, какой у тебя вкус? На что похож?
— На все, что хочешь.
— И на свежую малину?
— Конечно.
Немного поколебавшись, Мерле приложила горлышко флакона к губам и сделала глоток. Жидкость оказалась чистой и прохладной, как вода. Второй, третий глоток — и она выпита до дна.
— Малиной и не пахнет!
