— Все в порядке. Это не страшно. То ли крысы, то ли ветер.
Тем не менее ведьма была явно озабочена:
— Если нас кто-то подслушивал…
— Ты боишься Абакуса, не правда ли? Моргвен отрицательно покачала головой, но это выглядело неестественно и чересчур поспешно.
— Нет.
Деа чувствовала, что Моргвен говорит неправду. Она слишком хорошо помнила свои первые дни в крепости; тогда Моргвен была правой рукой Абакуса. Похоже, что-то изменилось. А иначе почему Моргвен вдруг стала так бояться своего мастера? С тех пор прошел почти год. Может быть, ведьма поняла, что Абакус во всем, что он делает, всегда печется только о своем благополучии и укреплении своей власти. У Моргвен же было собственное представление об Аркануме — союзе, задачей которого будут не интересы его главы, но одна великая цель: власть над всем человечеством.
Когда они дошли до перекрестка в центре крепости, Деа остановилась:
— Я хочу попытаться отыскать моего отца. Мне надо с ним поговорить.
— Он, как всегда, у Абакуса, — недовольно бросила Моргвен.
«Что это? Неужели она считает, что Готен занял ее место первой помощницы и советчицы господина? Да, — решила Деа, — скорее всего, так и есть».
— За последнее время ты не так уж часто видела отца, правда? — осведомилась Моргвен, и в ее голосе неожиданно послышался оттенок сочувствия.
— Он постоянно у магистра, — удрученно ответила Деа. — С тех пор как мы здесь, у вас, я говорила с ним самое большее полдюжины раз. — Она вздохнула. — Я просто не могу его застать. Все время отец проводит в беседах с Абакусом.
— Да, — усмехнувшись, подтвердила Моргвен. — Я тоже это заметила.
В тиши ночей, в одиночестве своей комнатки Деа часто раздумывала о загадочных отношениях Готена с Абакусом. В такие моменты она постоянно задавала себе один и тот же вопрос: а не поддался ли ее отец той власти, которую хотел не просто победить, но уничтожить? Уж не перетянул ли Абакус его на свою сторону?
Девочка даже содрогнулась при этой мысли.
— Ты здорова? — с искренней заботой в голосе спросила Моргвен, гладя ее по щеке. — У тебя такое холодное лицо…
— Я очень взволнована, поспешила объяснить Деа. — Из-за великого плана.
Моргвен понимающе кивнула:
— Через несколько дней все должно решиться. В последний день декабря мы начинаем наступление.
Деа кивнула в сторону одного из ходов:
— Мне нужно сюда. Хочу посмотреть, нет ли отца в его комнате.
— Желаю удачи. — Моргвен еще раз похлопала ее по руке, встряхнула своими волнистыми черными волосами и исчезла в одном из коридоров. Она словно растворилась в его тени, но Деа еще долго слышала стук ее каблучков, который звонким эхом отдавался в каменных стенах.
Девочка глубоко вздохнула и отправилась на поиски отца. Перед одной из дверей она остановилась и прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Она уже собиралась уйти и наведаться на конюшню. Деа знала, что Готен иногда заходит туда, чтобы посидеть на соломе возле своего верного коня. В такие моменты он либо что-то тихо объяснял животному, либо просто думал о чем-то, глядя в пространство отсутствующим взглядом. Дочь уже дважды заставала его там за такими раздумьями.
Без особой надежды на успех она подняла руку и постучала в дверь.
— Кто там? — раздался изнутри голос отца.
Деа облегченно вздохнула.
— Я, — тихо отозвалась она, — Деа.
Он впустил дочь, запер дверь и долго сжимал девочку в своих объятиях.
— Мне очень жаль, — тихо сказал наконец Готен. — Я… нам следовало бы чаще видеться.
— Но ведь это было почти невозможно, — возразила она. Деа хотелось бы придать своему голосу холодность и отчужденность, но ей это не удалось. Девочка слишком радовалась тому, что они снова вместе, наедине друг с другом — если здесь вообще можно было говорить об одиночестве. Вероятность того, что Абакус подслушивает сквозь стены с помощью магических ушей, существовала всегда.
«О небо! — вдруг мелькнуло у Деа в голове. Ты уже ведешь себя так же, как Моргвен!»
Они уселись перед пляшущим пламенем камина, посреди многочисленных свитков и раскрытых книг. Готен хотел, чтобы Деа рассказала ему все о своем обучении. И только тогда, когда она собиралась упомянуть нечто, что могло бы выдать истинную причину их появления в крепости Арканума, Готен молниеносно подносил палец к губам, призывая дочь к осмотрительности.
— Вскоре мы отправимся к месту встречи Мастеров нового тысячелетия, — сказал он наконец. — Но об этом ты уже знаешь.
Деа кивнула:
— В последний день последней луны последнего года. Единственное, что мне еще не показали, — это ворота, через которые мы пойдем.
— Мастера собираются в таком отдаленном месте, что пешком или на лошадях до него не добраться за целую жизнь, — объяснил Готен. — Оно находится в другом мире.
— Я знаю, — отвечала Деа. Моргвен растолковала ей, что существует много миров, подобных этому, и во всех ведется непрерывная борьба между силами добра и зла. И хотя Мастера нового тысячелетия решают судьбы того мира, где жила Деа, и даже определяют все события, которые должны произойти за тысячу лет, свое собрание они проводят где-то вне этого мира. Ибо только там, считают они, можно без помех совершать ритуал сказительства — рассказывания историй.
— Ворота, через которые мы пойдем, — продолжал Готен, — магические. Портал между мирами, который Абакус намерен сотворить только для того, чтобы мы прошли.
И об этом Деа уже знала. Но для нее оставалось загадкой, каким образом Абакус сможет создать и открыть этот портал. Ничто из тех хитростей, каким она училась все прошедшие десять месяцев, не могло бы помочь ей совершить такое чародейство.
Но Абакус — властелин Арканума, гроссмейстер тьмы. Ему подчиняются силы, о которых другие колдуны и ведьмы могут только мечтать. Деа вновь содрогнулась при мысли о том, что сказала ей Моргвен: однажды она станет такой же могущественной, как Абакус. Сможет она тогда открыть ворота между мирами? Девочка боялась этого. Она вдруг подумала: если Аркануму удастся выйти в другой мир, не случится ли так, что и оттуда сюда вторгнется нечто неведомое? И кто знает, каковы опасности этого другого мира? Возможно, они настолько велики и грозны, что никакое воображение не сможет их нарисовать — ни Деа, ни Готена, ни любого другого человека.
Нет, это не вопрос добра или зла — распахнуть такие ворота, — это просто-напросто ошибка, по глубокому убеждению Деа.
Они с отцом поговорили еще некоторое время, потом стали прощаться. Деа так хотелось расспросить, что он обсуждал с колдуном в течение всех этих десяти лун! Что думал Готен о планах Абакуса занять место Мастеров нового тысячелетия и самому вершить судьбы мира? И самое главное — как он собирался воспрепятствовать этому?
Но все это осталось невысказанным. Они оба слишком долго томились в крепости Арканума, они все поставили на карту и сейчас не могли рисковать. Деа оставалось только ждать, что же сделает отец, когда они минуют ворота, и быть при этом как можно ближе к нему.
Подведя дочь к двери, Готен поцеловал ее в лоб. Это был первый раз, когда он целовал Деа.
И последний.
Начало всех миров
