попробовать!
Для начала я позвонил начальнице нашего отдела и сказал, что заболел гриппом и раньше чем через неделю не появлюсь. Потом позвонил родителям и сказал, что уезжаю с другом ловить рыбу в Карелию - просто чтобы не искали меня с милицией, а то мало ли что матушке в голову взбредет. Запер дверь на цепочку, открыл все форточки, отключил газ. Везде выключил свет.
Со всеми этими хлопотами я лишился последних сил. Через силу съел бутерброд (много пить перед спячкой Грег не советовал) и упал в кровать.
Тело перетекло в драконье так легко и охотно, будто давно уже к этому стремилось. Я обнаружил, что на кровати не помещаюсь, и сполз на пол, раскидывая попутно залежи книг и журналов. Под ними, к моему удивлению, обнаружился ковер. Я свернулся на нем в клубок, подобрал лапы, накрылся хвостом. Оказалось неожиданно удобно. Я гулко вздохнул и закрыл глаза.
Все вокруг изменилось. Квартира показалась совсем маленькой. Как дупло, скроенное как раз по моей мерке. И множество запахов - десятки, сотни...
Запах домашней и уличной пыли...
Запах шиповника и бензина - из форточки...
Запах старых книг - каждая пахла по-своему, старой бумагой, переплетным клеем и моими руками...
Смазка велосипеда, лыжная мазь, химический запах линолеума...
Авокадо хотело пить и мыться...
Два комара под потолком над кроватью недоумевали, куда делась еда...
В вентиляции копошились голуби...
Над крышей гулял холодный ветер...
Я лежал, свернувшись в кольцо, и был всем этим - и книгами, и пылью, и деревом, и спящими птицами, и невидимыми ночными облаками.
За время спячки мне снилось невероятное количество снов, но я их всех забыл. Осталось смутное ощущение, что я прожил несколько жизней, или посетил множество миров. Иногда в памяти всплывали какие-то обрывки причудливых видений и образов, которые я никогда бы не придумал сам в здравом уме, и я понимал - это оттуда. С другой стороны.
Я запомнил только самый последний сон. Даже не сон, а скорее ощущение.
Белый рассеянный свет. Лесная поляна. По краям - какие-то растения с опавшими листьями, кусты... Мирный, туманный осенний лес. Очень тихо, слегка моросит дождик, редкие капли едва слышно шуршат по сухим листьям. Только в ворохе красных, желтых, бурых кленовых листьев светится что-то теплое, золотое. Что-то вроде горы золота, только живой. В такт моему дыханию, оно то разгорается - то затухает. То разгорается - то затухает... Хочется спать. И хочется есть. Спать - это прекрасно. Но есть - гораздо лучше!
Есть хотелось все сильнее...
Я проснулся от голода. На полу. В человеческом обличье. Сна ни в одном глазу, зато голод - адский. Я вскочил на ноги, и даже не поинтересовавшись, день сейчас или ночь, кинулся на кухню.
В холодильнике - о чудо! - обнаружилась еда. Целых две кастрюли, одна - щи, другая - макароны по-флотски. Не задумываясь, откуда все это взялось, не утруждаясь сервировкой стола, я алчно все сожрал. Вылизывая стенки кастрюли с макаронами, заметил на столе лист бумаги. Это была записка от Ники с просьбой позвонить ей или Грегу.
Я выглянул в окно и обнаружил там голубое небо и ясный, теплый летний день. Похоже, пасмурный период моей жизни кончился.
Прикончив найденную в хлебнице черствую буханку, я щедро полил авокадо, а потом позвонил Ники.
- Ой, Леша проснулся! - обрадовалась она. - Ну как все прошло? Судя по голосу, неплохо?
- Отлично! Шикарно! Только жрать охота. Кстати, спасибо за еду. Хорошо, но мало!
- Прико-ол, - протянула она. - Вот бы не подумала, что это так помогает! Валенок все эти две недели твердил, что ты сдохнешь, я даже волноваться начала. Предлагала Грегу тебя разбудить. Но он сказал - ни в коем случае...
- Сколько?!
- Две недели. Ладно, пока. Скоро увидимся.
Я включил комп, зашел на Яндекс и убедился, что Ники не соврала. Я в самом деле проспал даже больше двух недель. По идее, я должен был совершенно обессилеть от истощения. Но ощущение было такое, будто я съездил на это же срок в крымский санаторий. Я был снова полон сил и готов к подвигам.
Видимо, Ники отзвонилась Грегу, потому что вскоре он позвонил мне сам.
Поздравил с выздоровлением и сообщил, что практические занятия по рукопашке закончены, и сегодня вечером у меня будет по ней итоговый зачет.
Глава 7. Тренировка на местности
- Вот этот, - сказал Грег, показывая рукой куда-то сквозь толпу.
Мы остановились на углу Невского и улицы Маяковского. Я осторожно посмотрел в ту сторону, куда показывал Грег. Там, метрах в пятидесяти, находилась дешевая закусочная. Напротив нее прямо на асфальте сидел, подстелив газетку, какой-то тип, и ел шаверму.
- Этот?!
Грег кивнул. Я уставился на типа. Мужчина, довольно молодой. Невысокий, неказистый. Не бомж, но такой... на грани. Одежда затрепанная, попахивает ночевками на вокзалах и прочих непотребных местах. За спиной огромный рюкзак, в котором явно все личное имущество, включая котелок и палатку. Спортивная синтепоновая куртка неопределенного тусклого цвета, камуфляжные штаны, крепкие ботинки на высокой шнуровке. Волосы кудлатые, отросшие, в них покачивается пара репьев - следы ночевки на свежем воздухе. Недельная щетина. Взгляд угрюмый. Возможно, с недосыпа. Или с голода.
Мне вспомнился иронический типаж из журнала 'Максим' - 'Любитель авторской песни'. Очень похож. Только гитары не хватает.
Путешественник. Автостопщик. В общем, бродяга.
- Он точно дракон? - усомнился я.
- Угу. Проследи за ним. Распознай его сущность и расскажи, как бы ты его победил.
- Как я распознаю его, если он в человеческом облике?
- Дык! - заметил Валенок ехидно.
- Есть устойчивые признаки, - сказал Грег. - У каждого вида - свои тараканы. Попробуй их найти.
- А он меня не убьет?
- А ты не оскорбляй его.
Кудлатый доел шаверму, культурно выкинул обертку в урну, поправил лямки рюкзака и пошел в сторону Невского. Грег толкнул меня в спину:
- Давай, поехали.
Дойдя до Невского, бродяга-дракон повернул налево и не спеша направился в сторону Московского вокзала. Я следовал за ним шагах в двадцати, прячась за людьми, рассматривал его затылок и думал.
Так. Это определенно не черный дракон. Почему? Никаких конкретных признаков я назвать не мог - просто наших знал уже достаточно хорошо. Их ненавязчивую жестокость, склонность к черному юмору и подлянкам. А у этого парня лицо было замкнутое и суровое, но незлое...
Может, он серебряный? Я секунду подумал, вспомнил Лигейю, ее ауру иномирности и космической чистоты, и помотал головой. Нет, ну какой он серебряный? К тому же Грег как-то говорил, что серебряные драконы, принимая человеческий облик, традиционно выбирают хрупких и прекрасных девушек. А этот был вполне себе мужик, только что малорослый.
И не красный. Агрессии, надменности в нем я тоже не заметил. Да и не стал бы красный скитаться в рванье по вокзалам. Когда-то воинственные красные драконы жили высоко в горах, накапливая сокровища и сражаясь за территории, но теперь почти все они перебрались в мегаполисы, - где заниматься тем же самым гораздо прибыльнее и веселее.
Синий? В такой одежде? Ха-ха-ха.
Желтый? Но у всех желтых в человеческом обличье волосы с рыжим отливом, а у него - каштановые. И вдобавок, этот дракон уж точно выглядел законченным неформалом и одиночкой.
Бронзовый? А хрен его знает. С ними я еще не сталкивался.
Как бы узнать?
Я мучительно перебирал все, что только слышал от Грега и ребят о разных драконах, а толпа на Невском, чем ближе к вокзалу, тем становилась гуще. Из метро валил поток на переход. Мне пришлось нагнать его и идти почти прямо за спиной, чтобы не потерять из виду. Я то и дело поднимался на цыпочки, чтобы высмотреть его затылок в толпе.
Кудлатый прошел мимо метро и двинулся к Лиговке, когда мое внимание привлекла интересная деталь: к его рюкзаку сверху был примотан сверток, из которого торчал экзотического вида гриф. Странный, для гитары вроде маловат... Мандолина, что ли?
На пару секунд я потерял его из виду, затормозил и завертел головой.
