на взводе. И смотрели свои фотографии. А этот другой парень был странным и бросался в глаза как трехдолларовая купюра.
- Ты разглядел фотографии?
- Нет. Я был в другом конце.
- Как же ты понял, что фотографии были Мо и его дружка?
- Я их не видел, но знаю, что фото были грязные.
- Должно быть, одна из этих психических штучек - вмешалась Лула. – Вроде Карнака Великолепного (персонаж шоу знаменитого комика Джонни Карсона, экстрасенс, угадывающий, что написано в запечатанном конверте – Прим.пер.).
- Эй, - возмутился Винни. – Я знаю, что такое грязь.
Кто бы сомневался.
- Ты как-нибудь можешь узнать его имя? – спросила я.
- Нет, - сказал Винни. – Никто ничего о Мо не знает. Он, должно быть, не ходил проторенными дорожками.
- Мне нужно поговорить с тобой наедине, - обратилась я к Винни, потащив его в кабинет и закрывая за нами дверь. – У меня новая сеть, и я хочу, чтобы ты подключился.
Винни пришел в восторг и практически исходил слюной, когда я рассказала ему, где, по моему мнению, ему нужно искать.
- Вот это Мо! – восклицал он. – Кто бы мог подумать?
Я оставила Винни выполнять задание, а сама позаимствовала телефон у Конни и набрала номер Морелли.
- Что ты узнал от моих двух вражин? – спросила я Морелли.
Наступила многозначительная пауза.
- Мы ничего из них не вытянули. Они достали адвоката и ушли.
Я почуяла, что за этим кое-что есть:
- Но?
- Но мы проверили кое-какие факты и набрели на интересную связь. Если я проболтаюсь тебе, обещаешь ничего не предпринимать?
- Конечно. Я обещаю.
- Я тебе не верю.
- Должно быть это отменные сведения.
- Разговор не по телефону, - предупредил Морелли. – Встретимся в закусочной напротив Святого Франциска.
Морелли заказал кофе с сэндвичем за стойкой и отнес в кабинку.
- Долго ждала?
- Пару минут.
Морелли откусил сэндвич и, жуя, произнес:
- Когда я выдам тебе эти сведения, пообещай, что не упадешь со стула и ничего не предпримешь по этому поводу. У нас там люди на месте. Если ты встрянешь, то все провалишь.
- Если я буду держаться от этого подальше, обещаешь привлечь меня, когда появится Мо?
- Да.
Мы посверлили друг друга взглядами. Мы оба прекрасно знали, что он лжет. Это не то обещание, которое может сдержать коп.
- Если я не буду присутствовать при задержании Мо, нет гарантии, что Винни вернет залог.
- Я постараюсь, - пообещал Морелли. – Клянусь, сделаю все, что в моих силах.
- Только лишь уточним… Я догадываюсь, что это не подарок. Ты не стал бы рассказывать мне это, если бы попутно я уже не имела возможности добыть информацию из другого источника.
Типа Эдди Газарры или местных газетенок.
- Тогда, полагаю, тебя не интересует десерт.
- Что у тебя есть?
- Оба типа принадлежат к Свободной Церкви Монтгомери Стрит.
Первой моей реакцией было потрясенное молчание. Второй – приступ хохота. Я зааплодировала.
- Свободная Церковь Монтгомери Стрит! Отлично.
Морелли доел остатки сэндвича.
- Я знал, что тебе понравится.
- Какой естественный союз. Мо желает избавиться от торговцев наркотиками, поэтому он идет к экстремисту Реверенду Биллу, и эти двое выводят виджилантизм на новый уровень. Затем, по не вполне еще ясным причинам, Мо решает выйти из дела и дать показания против этого праведного священника.
Морелли прикончил кофе и вытер салфеткой губы.
- Это все догадки.
А я могла бы продолжить догадки. Я могла навести теорию, что это касается не только наркоторговцев.
- Ладно, - заспешила я, - это все хорошо, но мне надо бежать. Посетить кое-какие места. Повидаться с народом.
Морелли схватил меня за запястье и припечатал мою ладонь к столу, притянув меня так, что мы оказались нос к носу.
- Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать?
- Я слышала, что Бигги Заремба сделал вазектомию.
- Я серьезно, Стефани. Не хочу, чтобы ты в это впутывалась.
- Боже, Джо, ты когда-нибудь прекратишь быть копом?
- Это не имеет ничего общего с тем, что я коп.
Я задрала вверх брови:
- Ой ли?
Еще один вздох, прозвучал так, будто Морели недоволен самим собой.
- Даже не знаю, почему я о тебе беспокоюсь. Господу известно, ты можешь прекрасно сама о себе позаботиться.
- Потому что ты итальянец. Это у вас в хромосомах.
- В душе я сам не сомневаюсь, - подтвердил Морелли, освобождая мое запястье. – Будь осторожна. Позвони, если понадобится помощь.
- Я собираюсь пойти домой и вымыть голову. - Я подняла вверх руку. - Клянусь. Честное скаутское. Может, еще и по магазинам пройдусь.
Морелли встал.
- Ты неисправима. С детства такая.
- И что это должно значить?
- Ты всегда была с приветом. Вечно что-то вытворяла. Ты и с гаража своего папаши прыгала, пытаясь полетать.
- А ты никогда не пытался летать?
- Нет. Никогда. Я-то знал, что не могу летать.
- Потому что родился с одной извилиной в голове.
Морелли усмехнулся:
- Что верно, то верно. Круг интересов у меня очень узкий.
- Все, о чем ты когда-нибудь думал, был только С-Е-К-С. Ты обманом заманивал в гараж своего папаши невинных маленьких девочек, чтобы заглядывать им в трусики.
- Жизнь тогда была гораздо проще. Сейчас приходится их спаивать. И, по правде говоря, тебя трудно было надуть. Ты почти поколотила меня, когда я затащил тебя в гараж.
- Ты пообещал научить меня играть в «чух-чух».
Ухмылка стала шире.
