Круги на песке

Человек из арифметики
Не верит в тригонометрию,
Не верит в это поветрие
Тригонометрических функций.
Сейчас у нас даже школьники
Рассуждают о треугольнике —
О любовном,
Трагическом,
А особенно о Бермудском.

Человека из арифметики
Кое-кто обвиняет в косности —
Из-за секансов этих,
Косинусов
И прочего безрассудства.
Но он проживет спокойненько
Без всех ваших треугольников —
Без любовных,
Трагических,
А в особенности бермудских.

Занимались бы лучше сложением,
Вычитанием,
Умножением.
Кстати, к таблице умножения
Никогда не поздно вернуться.
А в ней — ну ни вот на столько
Не сказано о треугольнике —
Ни о любовном,
Ни о трагическом,
Ни, тем более, о Бермудском.

ДОНКИХОТЫ

У рассудка трезвые заботы,
У мечты — неведомые страны.
Называли люди донкихотом
Первого на свете Магеллана.
Первого на свете капитана,
Первого на свете морехода,
Уплывающего в океаны,
Называли люди донкихотом.

У рассудка точные расчеты,
У мечты — туманные идеи.
Называли люди донкихотом
Первого на свете Галилея,
Первого на свете Птоломея,
Первого на свете звездочета,
Негодуя или сожалея,
Называли люди донкихотом.

Но Земля, как прежде, рвется в небо,
И мечта скитается по свету.
В прошлое уходят быль и небыль,
Но живут бессмертные сюжеты.
Обезьяне было неохота
Расставаться с добрым старым веком,
И она считала донкихотом
Первого на свете человека.

НАСЛЕДИЕ ДЕКАРТА И ВИЙОНА

Соорудил я цепь простую
Из нескольких известных истин:
Я мыслю — значит, существую.
Я сомневаюсь — значит, мыслю.
Я вижу — значит, сомневаюсь,
Пусть это кажется бесспорным,
И, видя белое, пытаюсь
Его себе представить черным.
И тут же думаю: а может,
Не черный это цвет, а белый?
О, до чего же, до чего же
Мне сомневаться надоело!
Но от сомнений ненавистных
Нигде спасенья не найду я:
Я сомневаюсь — значит, мыслю,
А мыслю — значит, существую.