Круги на песке

Ялуторовск. Прошлый век.
Затерян в бескрайних просторах,
Стоит у слияния рек
Уездный сибирский город.

Отбывшие каторжный срок,
Живут в городке поселенцы:
Заходит на огонек
К Якушкину князь Оболенский.

И долгие споры ведут
Матвей Муравьев и Пущин.
Им этот печальный приют
Как высшая милость отпущен.

А годы торопят века,
Презревши свою быстротечность,
И время течет, как река,
Впадая в холодную вечность.

Так в небо впадает трава,
Доверясь высоким порывам.
Бессмертная вечность мертва,
А смертное время — живо.

Какой нам от вечности толк?
Мы смертного времени дети,
Впадаем в него, как в Тобол
Бурлящие воды Исети.

Всей смертною жизнью своей
Мы связаны с вечным риском…
Ялуторовск. Дом-музей.
И улица Декабристов.

ЛЕТО В ДЕКАБРЕ

И в декабре не каждый декабрист.
Трещит огонь, и веет летним духом.
Вот так сидеть и заоконный свист,
Метельный свист ловить привычным ухом.
Сидеть и думать, что вокруг зима,
Что ветер гнет прохожих, как солому,
Поскольку им недостает ума
В такую ночь не выходить из дома.
Подкинуть дров. Пижаму запахнуть.
Лениво ложкой поболтать в стакане.
Хлебнуть чайку. В газету заглянуть:
Какая там погода в Магадане?
И снова слушать заоконный свист.
И задремать — до самого рассвета.
Ведь в декабре — не каждый декабрист.
Трещит огонь.
У нас в квартире — лето…

ПУГАЧЕВСКАЯ ДОЧКА

«Казнить так казнить, жаловать так жаловать…»

Слова Пугачева из «Капитанской дочки»

Кто родился в сорочке,
Кто и умер ни в чем.
Капитанскую дочку
Отпустил Пугачев.
Здесь поставить бы точку,
Только точка — обман:
Пугачевскую дочку
Не простил капитан.

Он, тюремщик свирепый,
Надругался над ней.
Заточил ее в крепость
До скончания дней.
Там, где стены темницы
Близко-близко сошлись,