У горящего Манежа появилась милиция. Милиционеры стали вытеснять толпу зевак из Александровского сада.
— Да ладно, все равно сюда ничего не упадет! — убеждала их стоявшая рядом со мной девушка. — Один раз в жизни такое посмотреть! Я как специально для этого из Иркутска приехала!
— Из‑за ограды лучше видно, — объяснили ей, — Взорваться все здесь может.
Мы были вынуждены отойти к Вечному огню. На фоне происходящего его пламя смотрелось довольно жалко.
Тем более что в этот момент рухнула часть перекрытий. Мне показалось, что они упали прямо на пожарные машины и на то место, где мы стояли пять минут назад.
— Ну! А ты говорила, что там безопасно! — рядом со мной оказались две девушки, одна из которых только что убеждала милиционеров, что там, где она стоит, ничего плохого произойти не может.
— Я дура, — признала девушка из Иркутска.
Снова рухнули перекрытия.
— Ура! — закричали в толпе.
— Мне уже нравится эта палата (Общественная. —
— Впрочем, мы же не за этим сюда пришли, — сам себя одернул он.
— А за чем? — спросил я его.
Он задумался над ответом.
— Надо было прийти — я пришел, — наконец ответил он.
Русская девушка, кроме того что официантка, еще и студентка. Для нее, конечно, важнее последнее.
— Петербург, романо‑германская филология, Гейне… — пробормотала она, принеся чай. — Жалко, что пришлось из Питера уехать. Здесь, во Франкфурте, слабая кафедра…
— Все остальное здесь, видимо, сильное, — предположил я с большой долей вероятности.
— Да, пиво у нас вкусное, — согласилась она.
В Каменке у компьютера перед видеокамерой в ожидании Владимира Путина уже два часа, не шевелясь, сидели две девушки.
— Улыбнитесь, сейчас уже президент войдет! — попросили их из Пензы.
— Улыбнуться? — удивилась одна. — У нас сейчас инфаркт будет!
За две олимпийские недели в Афинах я уже привык к тому, что девушки на вопрос: «А что вы делаете сегодня вечером?», не задумываясь, отвечают: «Иду на финал стрельбы из пневматической винтовки в трех положениях с расстояния 50 метров!»
— В последние пять лет мы обеспечиваем устойчивый экономический рост около 7 процентов ежегодно, — произнес господин Путин.
— Около 5 процентов ежегодно, — невозмутимо перевела квалифицированная девушка из российского МИДа.
Возможно, девушка предпочитала оперировать реальными цифрами. Во всяком случае, лично меня воодушевила уверенность, с которой она поправила президента.
— Не файв, а сэвен, — в свою очередь, поправил ее господин Путин.
Девушка посмотрела на него и, видимо поняв, что спорить бесполезно, кивнула.
— За пять месяцев 2005 года рост экономики составил 5,4 процента, — продолжил господин Путин.
Все‑таки, таким образом, в принципиальной позиции девушки был смысл. Не зря она настаивала на цифре 5.
Владыка Феофан, чья узкая специализация состоит в разрешении конфликтов на религиозной почве путем мирных переговоров с его участниками, за годы кормления на Северном Кавказе пришел к выводу, что почти все конфликты в этом регионе возникают из‑за девушек.
— Стоит устранить причину конфликта, — поделился он своим рецептом, — и сразу наступает долгожданный мир.
Глава 9
Война и террор
у окна стоял картонный макет израильского
солдата в натуральную величину. солдат держал
в руках автомат. картонного солдата выставляли
из окон, чтобы определить, откуда ведется огонь.
но ни одного пулевого отверстия в нем не было.
Либо палестинцы не умеют стрелять,
либо быстро раскусили прием.
Одна
— Бегу вдоль стены, слышу, кричат: «Стой, б…!» Это, понимаю, свои…
Задержали еще одного араба, который, поленившись идти взрывать автобусную станцию в Тель‑Авиве, послал свою жену.
У Григория Асмолова, офицера израильской армии, хороший автомат — укороченный «гилель». Он и в наш отель на одноименной улице Гилеля пришел, конечно, в таком виде. Пьет кофе в холле, на коленях — автомат.
— Не надоело, Гриша, повсюду с автоматом таскаться?
Он немного думает и объясняет доходчиво:
