– А ты всегда умеешь постоять за себя? Волк кивнул:
– Был ли бы я в ладах со своим сердцем, если б однажды не стал волком?..
Удивительно, у этого человека были очень белые, большие и острые зубы. И глаза у него были поистине волчьи.
Глава 4
Глеб и побратимы забирали все к югу и к югу, оставляя волынские земли, в коих был мор, по правую руку, а престольный Киев-град, в коем черниговский князь мог их еще поймать, ибо имел там немало своих людей, – по левую.
Любопытно было побратимам видеть новые земли.
Волк говорил:
– Только дорога приносит покой моей душе.
Мария хорошо переносила дорогу. Она уже достаточно окрепла и не была столь худа, как в тот день, когда ее подобрали. И не была столь печальна. Это известная истина: дети скоро забывают печаль.
Мария, сидя на коне впереди Глеба, совсем освоилась
– Часто ли видятся тебе сны, какие можно было бы назвать вещими?
Мария без раздумий ответила:
– Это вовсе не сны. Я просто вижу, что есть.
– А как видишь? – спросил Щелкун. – Глазами? Девочка пожала плечами:
– Вижу и все!… Где-то внутри…
– Не понимаю, – говорил Волк. Чего они хотели добиться от ребенка?
Мария рассказала им, как впервые ощутила, что она не такая, как все, и познала свое «внутреннее око»… В их деревне пропал ребенок. И его искали дней семь. Но не нашли. Кто-то из людей при Марии горько посетовал: «Не найти нам нашего малыша. Нет его в живых – это ясно!». Тут Мария как бы увидела этого ребенка: он, неподвижный, смотрел вверх и будто тянул вверх руки, а вокруг него плавал большой сом. И Мария сказала: «Поищите в пруду». Люду пошли к пруду, ощупали шестами дно и вытащили утонувшего ребенка… С тех пор Марию расспрашивали о многом. Но она не всегда могла ответить, ибо «внутреннее око» ее порой бывало закрыто.
Выслушав этот рассказ, Глеб заглянул в глаза Марии, словно эти глаза и были тем ее «оком». Глеб увидел большие, синие, немного тревожные – совсем не детские – глаза. Настолько не детские, что Глебу даже стало не по себе. Из девочки-нескладухи на него смотрела умудренная жизнью прекрасная женщина…
Однажды путники заметили, что леса вокруг них поредели. И не было видно холмов. Земля стала ровная, как стол. Через день-другой и редколесье осталось позади. Взорам открылась бескрайняя степь.
День был жаркий. Воздух над землей дрожал. Высоко в небе заливался трелью жаворонок.
Теперь ехали на юг, потому что справа им преградила путь какая-то река. Воды реки были медленные, серо-зеленого цвета. И броду путники, конечно, не знали. Всюду, где пробовали войти в реку, было глубоко.
Так ехали до вечера.
Когда солнце уже садилось, Волк заметил троих всадников. Те ехали с востока к реке и были еще далеко.
Волк показал побратимам на всадников:
– Кто это? Смотрите… Глеб сказал:
– Они еще не видят нас. Солнце слепит им глаза. Щелкун заметил:
– Спешат к реке. Лошади их хотят пить.
Тут Глеб велел Марии пересесть к нему за спину, вынул из ножен меч и положил его к себе на колени. От глаз побратимов не укрылись его приготовления.
Волк и Щелкун одобрили: – Да, здесь чужая земля. И тоже достали мечи.
Потом, развернувшись, поехали навстречу неизвестным всадникам.
На некоторое время они потеряли всадников из виду, поскольку спустились в низину, заросшую кое- где кустарником. Низину эту, как видно, промыли паводки.
Когда же побратимы выскочили из этой низины-балки, то всадники оказались прямо перед ними. Получилось так, что Глеб, Волк и Щелкун появились перед всадниками внезапно, будто выросли из-под земли. Лучше и придумать было невозможно, ибо незнакомцы растерялись и на всем скаку остановили коней.
Это были половцы. Глеб узнал их по смуглым лицам, по одеждам из кож, по кривым мечам.
Они щурились против солнечных лучей, пытаясь разглядеть людей, заградивших путь. Конечно же, половцы заметили у тех мечи на коленях. Но сами пока мечей не обнажили.
Один из половцев был истинный великан – Глебу под стать. Но только Глеб был строен, а этот половец толст.
Два других половца, как видно, тому великану подчинялись. Разглядывая Глеба, Волка и Щелкуна, они его спрашивали о чем-то. А тот им так же тихо отвечал. Потом этот половец громко по-русски сказал:
– Судя по тому, как внезапно и ловко вы стали между нами и солнцем, судя по тому, как блестят ваши мечи, – вы воины.
– Это так, – ответил Глеб. – А вы, как погляжу, не торопитесь обнажить мечи. О вас можно судить, как о людях отважных.
Половец в знак согласия склонил голову, потом спросил:
– Вы хотите сразиться?
– Почему ж не испытать друг друга? – предложил Глеб.
Великан что-то по-своему сказал тем двоим половцам. Они, вероятно, не понимали по-русски. Выслушав великана, половцы возбужденно закивали. Они называли его – Батыр. Глеб знал, что это означает: великан, силач.
Половцы обнажили свои кривые мечи…
Глеб, направляя коня к половцу по имени Батыр, чувствовал, как от страха дрожит Мария. Девочка прижалась крепко-крепко к спине Глеба, сомкнув замком руки у него на животе. Глеб мельком глянул на ее руки. Они были бледны.
Солнце как раз в это время зашло.
В сумерках ярко сверкнули искры, когда мечи Глеба и Батыра сошлись у них над головой. Звон стальных клинков разнесся далеко над степью и над рекой.
Кони стали на дыбы, ударяя в воздух копытами. Но оба всадника сидели в седлах как влитые. И руки у обоих оказались одинаково крепки. Разъехавшись, разворачивая коней, Глеб и Батыр удивленно посмотрели друг на друга.
Тем временем Волк и Щелкун сразились с другими двумя половцами. Первые мгновения боя никому не принесли успеха. Не было явного перевеса ни у той, ни у другой стороны. Батыр нацелил удар Глебу в грудь, но тот умело отбил его кривой меч и сам хотел поразить половца в голову. Но и Батыр оказался не менее ловок – он махнул мечом снизу-вверх и ушел от удара.
Замерев на мгновение, они ударились грудь в грудь и заработали мечами с отчаянной скоростью. Сталь теперь звенела и стонала, искры сыпались на головы противникам, на крупы коней.
В горячке боя Глеб и не заметил, как они с этим половцем схватились левыми руками. Каждый, нанося удары мечом, старался вырвать противника из седла.
